Сказки 19 века читать русские. Школьная энциклопедия. Сказки с национальным колоритом

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Антоний Погорельский

Чёрная курица, или Подземные жители

Лет сорок тому назад , в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии , жил-был содержатель мужского пансиона, который ещё и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко ещё не был таким, каков теперь. Тогда на проспектах Васильевского острова не было весёлых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров. Исаакиевский мост, узкий в то время и неровный, совсем иной представлял вид, нежели как теперь; да и самая площадь Исаакиевская вовсе не такова была. Тогда монумент Петра Великого от Исаакиевской церкви отделён был канавою; Адмиралтейство не было обсажено деревьями; манеж Конногвардейский не украшал площади прекрасным нынешним фасадом – одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… Впрочем, не о том теперь идёт дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге в течение моего века, – теперь же обратимся опять к пансиону, который лет сорок тому назад находился на Васильевском острову, в Первой линии.

Дом, которого теперь – как уже вам сказывал – вы не найдёте, был о двух этажах, крытый голландскими черепицами. Крыльцо, по которому в него входили, было деревянное и выдавалось на улицу… Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жильё, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Дортуары, или спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, голландки, из которой каждой было более ста лет и которые собственными глазами видали Петра Великого и даже с ним говаривали…

В числе тридцати или сорока детей, обучавшихся в том пансионе, находился один мальчик, по имени Алёша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперёд. Алёша был мальчик умненький, миленький, учился хорошо, и все его любили и ласкали. Однако, несмотря на то, ему часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо сначала он никак не мог приучиться к мысли, что он разлучён с родными своими. Но потом мало-помалу он стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, он думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме.

Вообще дни учения для него проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота и все товарищи его спешили домой к родным, тогда Алёша горько чувствовал своё одиночество. По воскресеньям и праздникам он весь день оставался один, и тогда единственным утешением его было чтение книг, которые учитель позволял ему брать из небольшой своей библиотеки. Учитель был родом немец, а в то время в немецкой литературе господствовала мода на рыцарские романы и на волшебные повести, – и библиотека, которою пользовался наш Алёша, большею частию состояла из книг сего рода.

Итак, Алёша, будучи ещё в десятилетнем возрасте, знал уже наизусть деяния славнейших рыцарей, по крайней мере так, как они описаны были в романах. Любимым его занятием в длинные зимние вечера, по воскресеньям и другим праздничным дням, было мысленно переноситься в старинные, давно прошедшие века… Особливо в вакантное время , когда он бывал разлучён надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении, юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по тёмным, дремучим лесам.

Я забыл сказать вам, что к дому этому принадлежал довольно пространный двор, отделённый от переулка деревянным забором из барочных досок . Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были заперты, и потому Алёше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Всякий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть на дворе, первое движение его было – подбегать к забору. Тут он становился на цыпочки и пристально смотрел в круглые дырочки, которыми усеян был забор. Алёша не знал, что дырочки эти происходили от деревянных гвоздей, которыми прежде сколочены были барки, и ему казалось, что какая-нибудь добрая волшебница нарочно для него провертела эти дырочки. Он всё ожидал, что когда-нибудь эта волшебница явится в переулке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талисман , или письмецо от папеньки или маменьки, от которых не получал он давно уже никакого известия. Но, к крайнему его сожалению, не являлся никто даже похожий на волшебницу.

Другое занятие Алёши состояло в том, чтобы кормить курочек, которые жили около забора в нарочно для них выстроенном домике и целый день играли и бегали на дворе. Алёша очень коротко с ними познакомился, всех знал по имени, разнимал их драки, а забияк наказывал тем, что иногда несколько дней сряду не давал им ничего от крошек, которые всегда после обеда и ужина он собирал со скатерти. Между курами он особенно любил одну чёрную хохлатую, названную Чернушкою. Чернушка была к нему ласковее других; она даже иногда позволяла себя гладить, и потому Алёша лучшие кусочки приносил ей. Она была нрава тихого; редко прохаживалась с другими и, казалось, любила Алёшу более, нежели подруг своих.

Однажды (это было во время зимних вакаций – день был прекрасный и необыкновенно тёплый, не более трёх или четырёх градусов мороза) Алёше позволили поиграть на дворе. В тот день учитель и жена его в больших были хлопотах. Они давали обед директору училищ, и ещё накануне, с утра до позднего вечера, везде в доме мыли полы, вытирали пыль и вощили красного дерева столы и комоды. Сам учитель ездил закупать провизию для стола: белую архангельскую телятину, огромный окорок и киевское варенье. Алёша тоже по мере сил способствовал приготовлениям: его заставили из белой бумаги вырезывать красивую сетку на окорок и украшать бумажною резьбою нарочно купленные шесть восковых свечей. В назначенный день рано поутру явился парикмахер и показал своё искусство над буклями , тупеем и длинной косой учителя. Потом принялся за супругу его, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на её голове целую оранжерею разных цветов, между которыми блистали искусным образом помещённые два бриллиантовые перстня, когда-то подаренные её мужу родителями учеников. По окончании головного убора накинула она на себя старый, изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая, притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась причёска; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания свои кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого причёска не так была высока.

В продолжении всех этих забот Алёшу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошёл сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Не успел он присесть на бревно и только что начал манить их к себе, как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алёше никогда не нравилась эта кухарка – сердитая и бранчливая. Но с тех пор, как он заметил, что она-то и была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек, он ещё менее стал её любить. Когда же однажды нечаянно увидел он в кухне одного хорошенького, очень любимого им петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев её теперь с ножом, он тотчас догадался, что́ это значит, и, чувствуя с горестию, что он не в силах помочь своим друзьям, вскочил и побежал далеко прочь.

– Алёша, Алёша! Помоги мне поймать курицу! – кричала кухарка.

Но Алёша принялся бежать ещё пуще, спрятался у забора за курятником и сам не замечал, как слёзки одна за другою выкатывались из его глаз и упадали на землю.

Довольно долго стоял он у курятника, и сердце в нём сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору – то манила курочек: «Цып, цып, цып!», то бранила их.

Вдруг сердце у Алёши ещё сильнее забилось: ему послышался голос любимой его Чернушки! Она кудахтала самым отчаянным образом, и ему показалось, что она кричит:

Куда́х, куда́х, куду́ху!
Алёша, спаси Чернуху!
Куду́ху, куду́ху,
Чернуху, Чернуху!

Алёша никак не мог долее оставаться на своём месте. Он, громко всхлипывая, побежал к кухарке и бросился к ней на шею, в ту самую минуту, как она поймала уже Чернушку за крыло.

– Любезная, милая Тринушка! – вскричал он, обливаясь слезами, – пожалуйста, не тронь мою Чернуху!

Алёша так неожиданно бросился на шею к кухарке, что она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на кровлю сарая и там продолжала кудахтать.

Но Алёше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку и кричит:

Куда́х, куда́х, куду́ху!
Не поймала ты Чернуху!
Куду́ху, куду́ху,
Чернуху, Чернуху!

Между тем кухарка вне себя была от досады и хотела бежать к учителю, но Алёша не допустил её. Он прицепился к полам её платья и так умильно стал просить, что она остановилась.

– Душенька, Тринушка! – говорил он, – ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая… Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!

Алёша вынул из кармана империал , составлявший всё его имение , который берёг он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки… Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, и протянула руку за империалом. Алёше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке – и с твёрдостью отдал драгоценный подарок.

Таким образом Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти.

Лишь только кухарка удалилась в дом, Чернушка слетела с кровли и подбежала к Алёше. Она как будто знала, что он её избавитель: кружилась около него, хлопала крыльями и кудахтала весёлым голосом. Всё утро она ходила за ним по двору, как собачка, и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может. По крайней мере, он никак не мог разобрать её кудахтанья. Часа за два перед обедом начали собираться гости. Алёшу позвали наверх, надели на него рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шёлковый голубой кушак. Длинные русые волосы, висевшие у него почти до пояса, хорошенько расчесали, разделили на две ровные части и переложили наперёд по обе стороны груди.

Так наряжали тогда детей. Потом научили, каким образом он должен шаркнуть ногой, когда войдёт в комнату директор, и что должен отвечать, если будут сделаны ему какие-нибудь вопросы.

В другое время Алёша был бы очень рад приезду директора, которого давно хотелось ему видеть, потому что, судя по почтению, с каким отзывались о нём учитель и учительша, он воображал, что это должен быть какой-нибудь знаменитый рыцарь в блестящих латах и в шлеме с большими перьями. Но на тот раз любопытство это уступило место мысли, исключительно тогда его занимавшей: о чёрной курице. Ему всё представлялось, как кухарка за ней бегала с ножом и как Чернушка кудахтала разными голосами. Притом ему очень досадно было, что не мог он разобрать, что́ она ему сказать хотела, и его так и тянуло к курятнику… Но делать было нечего: надлежало дожидаться, пока кончится обед!

Наконец приехал директор. Приезд его возвестила учительша, давно уже сидевшая у окна, пристально смотря в ту сторону, откуда его ждали.

Всё пришло в движение: учитель стремглав бросился из дверей, чтоб встретить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алёша на минуту забыл о своей курочке и подошёл к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом. У крыльца же вместо ретивого коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алёша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, – подумал он, – то никогда бы не ездил на извозчике, а всегда верхом!»

Между тем отворили настежь все двери, и учительша начала приседать в ожидании столь почтенного гостя, который вскоре потом показался. Сперва нельзя было видеть его за толстою учительшею, стоявшею в самых дверях; но, когда она, окончив длинное приветствие своё, присела ниже обыкновенного, Алёша, к крайнему удивлению, из-за неё увидел… не шлем пернатый, но просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой, как после заметил Алёша, был маленький пучок! Когда вошёл он в гостиную, Алёша ещё более удивился, увидев, что, несмотря на простой серый фрак, бывший на директоре вместо блестящих лат, все обращались с ним необыкновенно почтительно.

Сколь, однако ж, ни казалось всё это странным Алёше, сколь в другое время он бы ни был обрадован необыкновенным убранством стола, но в этот день он не обращал большого на то внимания. У него в головке всё бродило утреннее происшествие с Чернушкою. Подали десерт: разного рода варенья, яблоки, бергамоты , финики, винные ягоды и грецкие орехи; но и тут он ни на одно мгновение не переставал помышлять о своей курочке. И только что встали из-за стола, как он с трепещущим от страха и надежды сердцем подошёл к учителю и спросил, можно ли идти поиграть на дворе.

– Подите, – отвечал учитель, – только не долго там будьте: уж скоро сделается темно.

Алёша поспешно надел свою красную бекешу на беличьем меху и зелёную бархатную шапочку с собольим околышком и побежал к забору. Когда он туда прибыл, курочки начали уже собираться на ночлег и, сонные, не очень обрадовались принесённым крошкам. Одна Чернушка, казалось, не чувствовала охоты ко сну: она весело к нему подбежала, захлопала крыльями и опять начала кудахтать. Алёша долго с нею играл; наконец, когда сделалось темно и настала пора идти домой, он сам затворил курятник, удостоверившись наперёд, что любезная его курочка уселась на шесте. Когда он выходил из курятника, ему показалось, что глаза у Чернушки светятся в темноте, как звёздочки, и что она тихонько ему говорит:

– Алёша, Алёша! Останься со мною!

Алёша возвратился в дом и весь вечер просидел один в классных комнатах, между тем как на другой половине часу до одиннадцатого пробыли гости. Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошёл в нижний этаж, в спальню, разделся, лёг в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой, как, к сожалению, пробуждён был шумом разъезжающихся гостей.

Немного погодя учитель, провожавший директора со свечкою, вошёл к нему в комнату, посмотрел, всё ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.

Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал в комнату бледный луч луны. Алёша лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы.

Наконец всё утихло… Он взглянул на стоявшую подле него кровать, немного освещённую месячным сиянием, и заметил, что белая простыня, висящая почти до полу, легко шевелилась. Он пристальнее стал всматриваться… ему послышалось, как будто что-то под кроватью царапается, – и немного погодя показалось, что кто-то тихим голосом зовёт его:

– Алёша, Алёша!

Алёша испугался… Он один был в комнате, и ему тотчас пришло на мысль, что под кроватью должен быть вор. Но потом, рассудив, что вор не называл бы его по имени, он несколько ободрился, хотя сердце в нём дрожало.

Он немного приподнялся в постели и ещё яснее увидел, что простыня шевелится… ещё внятнее услышал, что кто-то говорит:

– Алёша, Алёша!

Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под неё вышла… чёрная курица!

– Ах! Это ты, Чернушка! – невольно вскричал Алёша. – Как ты зашла сюда?

Чернушка захлопала крыльями, взлетела к нему на кровать и сказала человеческим голосом:

– Это я, Алёша! Ты не боишься меня, не правда ли?

– Зачем я тебя буду бояться? – отвечал он. – Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо говоришь: я совсем не знал, что ты говорить умеешь!

– Если ты меня не боишься, – продолжала курица, – так поди за мною. Одевайся скорее!

– Какая ты, Чернушка, смешная! – сказал Алёша. – Как мне можно одеться в темноте? Я платья своего теперь не сыщу; я и тебя насилу вижу!

– Постараюсь этому помочь, – сказала курочка.

Тут она закудахтала странным голосом, и вдруг откуда ни взялись маленькие свечки в серебряных шандалах , не больше как с Алёшин маленький пальчик. Шандалы эти очутились на полу, на стульях, на окнах, даже на рукомойнике, и в комнате сделалось так светло, так светло, как будто днём. Алёша начал одеваться, а курочка подавала ему платье, и таким образом он вскоре совсем был одет.

Когда Алёша был готов, Чернушка опять закудахтала, и все свечки исчезли.

– Иди за мною! – сказала она ему.

И он смело последовал за нею. Из глаз её выходили как будто лучи, которые освещали всё вокруг них, хотя не так ярко, как маленькие свечки. Они прошли через переднюю…

– Дверь заперта ключом, – сказал Алёша.

Но курочка ему не отвечала: она хлопнула крыльями, и дверь сама собою отворилась… Потом, пройдя через сени, обратились они к комнатам, где жили столетние старушки-голландки. Алёша никогда у них не бывал, но слыхал, что комнаты у них убраны по-старинному, что у одной из них большой серый попугай, а у другой серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку. Ему давно хотелось всё это видеть, и потому он очень обрадовался, когда курочка опять хлопнула крыльями и дверь в покои старушек отворилась.

Алёша в первой комнате увидел всякого рода старинную мебель: резные стулья, кресла, столы и комоды. Большая лежанка была из голландских изразцов , на которых нарисованы были синей муравой люди и звери. Алёша хотел было остановиться, чтоб рассмотреть мебель, а особливо фигуры на лежанке, но Чернушка ему не позволила.

Они вошли во вторую комнату – и тут-то Алёша обрадовался! В прекрасной золотой клетке сидел большой серый попугай с красным хвостом. Алёша тотчас хотел подбежать к нему. Чернушка опять его не допустила.

– Не трогай здесь ничего, – сказала она. – Берегись разбудить старушек!

Тут только Алёша заметил, что подле попугая стояла кровать с белыми кисейными занавесками, сквозь которые он мог различить старушку, лежащую с закрытыми глазами: она показалась ему как будто восковая. В другом углу стояла такая же точно кровать, где спала другая старушка, а подле неё сидела серая кошка и умывалась передними лапами. Проходя мимо неё, Алёша не мог утерпеть, чтоб не попросить у ней лапки… Вдруг она громко замяукала, попугай нахохлился и начал громко кричать: «Дуррак! дуррак!» В то самое время видно было сквозь кисейные занавески, что старушки приподнялись в постели. Чернушка поспешно удалилась, Алёша побежал за нею, дверь вслед за ними сильно захлопнулась… и ещё долго слышно было, как попугай кричал: «Дуррак! дуррак!»

– Как тебе не стыдно! – сказала Чернушка, когда они удалились от комнат старушек. – Ты, верно, разбудил рыцарей…

– Каких рыцарей? – спросил Алёша.

– Ты увидишь, – отвечала курочка. – Не бойся, однако ж, ничего; иди за мною смело.

Они спустились вниз по лестнице, как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых прежде Алёша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так были низки и узки, что Алёша принуждён был нагибаться. Вдруг вошли они в залу, освещённую тремя большими хрустальными люстрами. Зала была без окошек, и по обеим сторонам висели на стенах рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.

Чернушка шла вперёд на цыпочках и Алёше велела следовать за собою тихонько-тихонько.

В конце залы была большая дверь из светлой жёлтой меди. Лишь только они подошли к ней, как соскочили со стен два рыцаря, ударили копьями об щиты и бросились на чёрную курицу.

Чернушка подняла хохол, распустила крылья… вдруг сделалась большая-большая, выше рыцарей, и начала с ними сражаться!

Рыцари сильно на неё наступали, а она защищалась крыльями и носом. Алёше сделалось страшно, сердце в нём сильно затрепетало, и он упал в обморок.

Когда пришёл он опять в себя, солнце сквозь ставни освещало комнату и он лежал в своей постели: не видно было ни Чернушки, ни рыцарей. Алёша долго не мог опомниться. Он не понимал, что с ним было ночью: во сне ли всё то видел или в самом деле это происходило? Он оделся и пошёл наверх, но у него не выходило из головы виденное им в прошлую ночь. С нетерпением ожидал он минуты, когда можно ему будет идти играть на двор, но весь тот день, как нарочно, шёл сильный снег, и нельзя было и подумать, чтоб выйти из дому.

За обедом учительша между прочими разговорами объявила мужу, что чёрная курица непонятно куда спряталась.

– Впрочем, – прибавила она, – беда невелика, если бы она и пропала: она давно назначена была на кухню. Вообрази себе, душенька, что с тех пор, как она у нас в доме, она не снесла ни одного яичка.

Алёша чуть-чуть не заплакал, хотя и пришло ему на мысль, что лучше, чтоб её нигде не находили, нежели чтоб попала она на кухню.

После обеда Алёша остался опять один в классных комнатах. Он беспрестанно думал о том, что происходило в прошедшую ночь, и не мог никак утешиться в потере любезной Чернушки. Иногда ему казалось, что он непременно должен её увидеть в следующую ночь, несмотря на то, что она пропала из курятника. Но потом ему казалось, что это дело несбыточное, и он опять погружался в печаль.

Настало время ложиться спать, и Алёша с нетерпением разделся и лёг в постель. Не успел он взглянуть на соседнюю кровать, опять освещённую тихим лунным сиянием, как зашевелилась белая простыня – точно так, как накануне… Опять послышался ему голос, его зовущий: «Алёша, Алёша!» – и немного погодя вышла из-под кровати Чернушка и взлетела к нему на постель.

– Ах! здравствуй, Чернушка! – вскричал он вне себя от радости. – Я боялся, что никогда тебя не увижу. Здорова ли ты?

– Здорова, – отвечала курочка, – но чуть было не занемогла по твоей милости.

– Как это, Чернушка? – спросил Алёша, испугавшись.

– Ты добрый мальчик, – продолжала курочка, – но притом ты ветрен и никогда не слушаешься с первого слова, а это нехорошо! Вчера я говорила тебе, чтоб ты ничего не трогал в комнатах старушек, – несмотря на то, ты не мог утерпеть, чтоб не попросить у кошки лапку. Кошка разбудила попугая, попугай старушек, старушки рыцарей – и я насилу с ними сладила!

– Виноват, любезная Чернушка, вперёд не буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня опять туда. Ты увидишь, что я буду послушен.

– Хорошо, – сказала курочка, – увидим!

Курочка закудахтала, как накануне, и те же маленькие свечки явились в тех же серебряных шандалах. Алёша опять оделся и пошёл за курицею. Опять вошли они в покои старушек, но в этот раз он уж ни до чего не дотрагивался.

Когда они проходили через первую комнату, то ему показалось, что люди и звери, нарисованные на лежанке, делают разные смешные гримасы и манят его к себе, но он нарочно от них отвернулся. Во второй комнате старушки-голландки, так же как накануне, лежали в постелях, будто восковые. Попугай смотрел на Алёшу и хлопал глазами, серая кошка опять умывалась лапками. На убранном столе перед зеркалом Алёша увидел две фарфоровые китайские куклы, которых вчера он не заметил. Они кивали ему головою; но он помнил приказание Чернушки и прошёл не останавливаясь, однако не мог утерпеть, чтоб мимоходом им не поклониться. Куколки тотчас соскочили со стола и побежали за ним, всё кивая головою. Чуть-чуть он не остановился – такими они показались ему забавными; но Чернушка оглянулась на него с сердитым видом, и он опомнился. Куколки проводили их до дверей и, видя, что Алёша на них не смотрит, возвратились на свои места.

Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещённую тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять – когда приблизились они к двери из жёлтой меди – два рыцаря сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья…

Чернушка сделалась большая и нахохлилась. Но только что ударила их крыльями, как они рассыпались на части, и Алёша увидел, что то были пустые латы! Медная дверь сама собою отворилась, и они пошли далее.

Немного погодя вошли они в другую залу, пространную, но невысокую, так что Алёша мог достать рукою до потолка. Зала эта освещена была такими же маленькими свечками, какие он видел в своей комнате, но шандалы были не серебряные, а золотые.

Тут Чернушка оставила Алёшу.

– Побудь здесь немного, – сказала она ему, – я скоро приду назад. Сегодня был ты умён, хотя неосторожно поступил, поклонясь фарфоровым куклам. Если б ты им не поклонился, то рыцари остались бы на стене. Впрочем, ты сегодня не разбудил старушек, и оттого рыцари не имели никакой силы. – После сего Чернушка вышла из залы.

Оставшись один, Алёша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете, имеющемся в пансионе. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зелёным балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота. Алёша очень любовался этим убранством, но странным показалось ему, что всё было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол.

Между тем как он с любопытством всё рассматривал, отворилась боковая дверь, прежде им не замеченная, и вошло множество маленьких людей, ростом не более как с пол-аршина, в нарядных разноцветных платьях. Вид их был важен: иные по одеянию казались военными, другие – гражданскими чиновниками. На всех были круглые с перьями шляпы наподобие испанских. Они не замечали Алёши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили.

Долго смотрел он на них молча и только что хотел подойти к одному из них с вопросом, как отворилась большая дверь в конце залы… Все замолкли, стали к стенам в два ряда и сняли шляпы.

В одно мгновение комната сделалась ещё светлее, все маленькие свечки ещё ярче загорели, и Алёша увидел двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пунцовыми на шлемах перьями, которые попарно входили тихим маршем. Потом в глубоком молчании стали они по обеим сторонам кресел. Немного погодя вошёл в залу человек с величественною осанкою, на голове с венцом, блестящим драгоценными камнями. На нём была светло-зелёная мантия, подбитая мышьим мехом, с длинным шлейфом, который несли двадцать маленьких пажей в пунцовых платьях.

Алёша тотчас догадался, что это должен быть король. Он низко ему поклонился. Король отвечал на поклон его весьма ласково и сел в золотые кресла. Потом что-то приказал одному из стоявших подле него рыцарей, который, подойдя к Алёше, объявил ему, чтоб он приблизился к креслам. Алёша повиновался.

– Мне давно было известно, – сказал король, – что ты добрый мальчик; но третьего дня ты оказал великую услугу моему народу и за то заслуживаешь награду. Мой главный министр донёс мне, что ты спас его от неизбежной и жестокой смерти.

– Когда? – спросил Алёша с удивлением.

– Третьего дня на дворе, – отвечал король. – Вот тот, который обязан тебе жизнью.

Алёша взглянул на того, на которого указывал король, и тут только заметил, что между придворными стоял маленький человек, одетый весь в чёрное. На голове у него была особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок; а на шее белый платок, очень накрахмаленный, отчего казался он немного синеватым. Он умильно улыбался, глядя на Алёшу, которому лицо его показалось знакомым, хотя не мог он вспомнить, где его видал.

Сколь для Алёши ни было лестно, что приписывали ему такой благородный поступок, но он любил правду и потому, сделав низкий поклон, сказал:

– Господин король! Я не могу принять на свой счёт того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел счастие избавить от смерти не министра вашего, а чёрную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…

– Что ты говоришь? – прервал его с гневом король. – Мой министр – не курица, а заслуженный чиновник!

Тут подошёл министр ближе, и Алёша увидел, что в самом деле это была его любезная Чернушка. Он очень обрадовался и попросил у короля извинения, хотя никак не мог понять, что это значит.

– Скажи мне, чего ты желаешь? – продолжал король. – Если я в силах, то непременно исполню твоё требование.

– Говори смело, Алёша! – шепнул ему на ухо министр.

Алёша задумался и не знал, чего пожелать. Если б дали ему более времени, то он, может быть, и придумал бы что-нибудь хорошенькое; но так как ему казалось неучтивым заставить дожидаться короля, то он поспешил с ответом.

– Я бы желал, – сказал он, – чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали.

– Не думал я, что ты такой ленивец, – отвечал король, покачав головою. – Но делать нечего: я должен исполнить своё обещание.

Он махнул рукою, и паж поднёс золотое блюдо, на котором лежало одно конопляное семечко.

– Возьми это семечко, – сказал король. – Пока оно будет у тебя, ты всегда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, условием, чтоб ты ни под каким предлогом никому не сказывал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь увидишь. Малейшая нескромность лишит тебя навсегда наших милостей, а нам наделает множество хлопот и неприятностей.

Алёша взял конопляное зерно, завернул в бумажку и положил в карман, обещаясь быть молчаливым и скромным. Король после того встал с кресел и тем же порядком вышел из залы, приказав прежде министру угостить Алёшу как можно лучше.

Лишь только король удалился, как окружили Алёшу все придворные и начали его всячески ласкать, изъявляя признательность свою за то, что он избавил министра. Они все предлагали ему свои услуги: одни спрашивали, не хочет ли он погулять в саду или посмотреть королевский зверинец; другие приглашали его на охоту. Алёша не знал, на что решиться. Наконец министр объявил, что сам будет показывать подземные редкости дорогому гостю.

Предварительный просмотр:

Урок внеклассного чтения

4 класс

Тема: Литературные сказки XIX века.

Цели:

Развивать интерес к чтению через знакомство со сказками;

Формировать навык грамотного, внимательного чтения;

Формировать нравственные, волевые качества личности, культуру чувств;

Развивать умение пользоваться литературными и справочными источниками.

Формировать потребность и умение работать с книгой.

Оборудование: слайдовая презентация «Биографии писателей XIX века», сказки В.Ф. Одоевского «Городок в табакерке», С.Т. Аксакова «Аленький цветочек», В. М. Гаршина «Лягушка-путешественница», М.Ю.Лермонтова «Ашик-Кериб», толковый словарь, фразеологический словарь.

Форма : работа в передвижных группах.

Ход урока.

Самоопределение к деятельности.

Книги – это корабли мысли,

странствующие по волнам времени

и бережно несущие свой

драгоценный груз

от поколения к поколению.

Бэкон

У. Я не случайно выбрала этот эпиграф для нашего урока. Попробуйте объяснить его смысл.

Ответы детей.

2. Актуализация знаний и фиксация затруднения в деятельности.

У. На уроках литературного чтения мы с вами путешествуем по истории детской литературы. Мы узнали, как появилась детская литература, кто стоял у её истоков, какое значение придавалось первым книгам, как появились эти книги. Узнали также много новых имён тех людей, которые внесли большой вклад в детскую литературу. Перед вами на доске лента времени. В каждой группе есть листок с именами писателей. Подумайте, к какому веку могут принадлежать эти имена и прикрепите свои карточки на доске.

XVII век

Савватий

Симеон Полоцкий

Карион Истомин

XVII век

Андрей Болотов

Николай Новиков

Александр Шишков

XIX век

Иван Крылов

Антоний Погорельский

Александр Пушкин

XIX век

Владимир Даль

Василий Жуковский

Александра Ишимова

У. Дома вы прочитали сказки В.Ф. Одоевского «Городок в табакерке», С.Т. Аксакова «Аленький цветочек», В. М. Гаршина «Лягушка-путешественница», М.Ю.Лермонтова «Ашик-Кериб». Знаете ли вы, как можно разместить имена этих авторов на ленте времени. (возникли сомнения). Что мы не знаем для того, чтобы точно ответить на этот вопрос?

Д. Годы жизни писателей.

Знакомство с биографиями писателей XIX века.

Слайдовая презентация «Биографии писателей XIX века».

Дети рассказывают о писателях (домашняя подготовка)

Акс а ков Сергей Тимофеевич 1791 -1859, русский писатель.

Ново-Аксаково

Сергей Тимофеевич Аксаков происходил из старинной, но небогатой дворянской семьи. Отец его Тимофей Степанович Аксаков был провинциальным чиновником. Мать – Мария Николаевна Аксакова, урождённая Зубова, очень образованная для своего времени и социального круга женщина. Детство Аксакова прошло в Уфе и в имении Ново-Аксаково, в то время ещё мало тронутой цивилизацией, степной природы. Значительное влияние на формирование личности Аксакова в раннем детстве оказал его дед Степан Михайлович.
В возрасте 8-и лет Аксаков был определен в Казанскую гимназию, а затем поступил в университет.

Учился в Горном институте, но не закончил его. Война с турками прервала его занятия: он поступил добровольцем в действующую армию, был ранен в ногу; выйдя в отставку, отдался литературной деятельности. В 1880 году, потрясённый смертной казнью молодого революционера, Гаршин заболел психически и был помещён в лечебницу для душевнобольных.
19 марта 1888 года, Гаршин, после мучительной, бессонной ночи вышел из своей квартиры, спустился этажом ниже и бросился с лестницы в пролёт.
На литературное поприще Гаршин выступил в 1876 году с рассказом «Четыре дня» , сразу создавшим ему известность. В этом произведении ярко выражен протест против войны, против истребления человека человеком. Гаршин написал ещё ряд сказок: «То, чего не было» , «Лягушка-путешественница» , «Сказание о гордом Аггее » и другие, где та же гаршинская тема о зле и несправедливости разработана в форме сказки, исполненной грустного юмора . Значение Гаршина в том, что он умел остро чувствовать социальное зло.

Михаи́л Ю́рьевич Ле́рмонтов ( - ) - русский поэт , прозаик , драматург , художник , офицер .

Лермонтов рано лишился родителей, мать его умерла ещё когда он был ребёнком, а отец, оставив своего сына, ещё ребёнком, на попечение его бабушке Елизавете Алексеевне Арсеньевой. Бабушка поэта страстно любила внука, который в детстве не отличался сильным здоровьем. Энергичная и настойчивая, она употребляла все усилия, чтобы дать ему всё, на что только может претендовать продолжатель рода Лермонтовых. Его детство протекало в поместье бабушки, Тарханах, Пензенской губернии; его окружали любовью и заботами - но светлых впечатлений, свойственных возрасту, у него не было.
Мальчиком десяти лет бабушка повезла на Кавказ , на воды; здесь он встретил девочку лет девяти. Первая любовь неразрывно слилась с подавляющими впечатлениями Кавказа. «Горы кавказские для меня священны», - писал Лермонтов; они объединили всё дорогое, что жило в душе поэта-ребёнка. Пятнадцатилетним мальчиком он сожалеет, что не слыхал в детстве русских народных сказок. Его пленяют загадочные «корсаров», «преступников», «пленников», «узников».
Затем он поступает в университетский благородный пансион, а после в московский университет. Лермонтов усердно посещает московские салоны, балы, маскарады. Вскоре Лермонтов разочаровывается в светском обществе и покидает университет.

Автопортрет

Он поступает в Школу гвардейских подпрапорщиков . Эта перемена карьеры отвечала и желаньям бабушки.
Вскоре за свободомыслие поэта отправляют в изгнание на Кавказ. Здесь его внимание приковывает природа Кавказа и он пишет прекрасные стихи.

Зимой 1841 года, оказавшись в отпуске в Петербурге, Лермонтов пытался выйти в отставку, мечтая полностью посвятить себя литературе, но бабушка не разделяла его увлечение литературой. Поэтому весной 1841 года он был вынужден возвратиться в свой полк на Кавказ.
В Пятигорске произошла его ссора с майором в отставке Мартыновым Николаем Соломоновичем , который служил в кавалергардах. Лермонтов подшучивал над ним. Пока шутки эти были в границах приличия, все шло хорошо, но вода и камень точит, и, когда Лермонтов позволил себе неуместные шутки в обществе дам..., шутки эти показались обидны самолюбию Мартынова. Избалованный общим вниманием Лермонтов не мог уступить и отвечал, что угроз ничьих не боится, а поведения своего не переменит.
Дуэль произошла 15 июля. Лермонтов выстрелил в сторону Мартынов - прямо в грудь поэту.
В Лермонтове всегда было два человека: один - добродушный, для тех лиц, к которым он имел особенное уважение; другой - заносчивый и задорный, для всех прочих знакомых.

Памятник М. Ю. Лермонтову в Тарханах (Пензенская область ). .

Памятник М. Ю. Лермонтову в Пятигорске ().

Памятник на месте дуэли М. Ю. Лермонтов

Работа в передвижных группах.

У каждой группы карточка с заданиями по одному произведению. На столах находится данное произведение, в группе по сказке Одоевского – фразеологический словарь, в группе по сказке Аксакова – толковый словарь.

Для работы в каждой группе даётся 7 минут. Затем звонок. Результаты работы оценивает жюри. Каждая группа придумывает заранее название по теме.

М.Ю.Лермонтов «Ашик-Кериб».

Задания.

Богатая жизнь в Халафе.

Обещание.

Возвращение.

Любишь розу, так терпи шипы.

Смелость города берёт.

Разгадайте кроссворд.

По горизонтали:

Город, в котором жил богатый турок, отец Магуль-Мегери.

Сколько лет обещал путешествовать Ашик-Кериб.

5. Что помогло матери вернуть зрение.

6. На какой праздник попал Ашик-Кериб, когда приехал домой.

По вертикали:

Турецкая балалайка.

Что украл у Ашика-Кериба Куршуд-бек.

Что дала Магуль-Мегери купцу.

7. Как переводится имя «Ашик» с турецкого языка.

Объясните значение пословицы.

Ответы

Расставьте по порядку план сказки.

1. Обещание.

2. Богатая жизнь в Халафе.

Волшебная помощь Хадерилиаза.

Возвращение.

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

Любишь розу, так терпи шипы.

Смелость города берёт.

Весёлым пирком., да за свадебку.

Разгадайте кроссворд.

По горизонтали:

Город, в котором жил богатый турок, отец Магуль-Мегери. (Тифлиз)

Сколько лет обещал путешествовать Ашик-Кериб (семь)

5. Что помогло матери вернуть зрение(земля)

6. На какой праздник попал Ашик-Кериб, когда приехал домой (свадьба)

По вертикали:

2.Турецкая балалайка(сааз)

Что украл у Ашика-Кериба Куршуд-бек (платье)

Что дала Магуль-Мегери купцу (блюдо)

7. Как переводится имя «Ашик» с турецкого языка (певец)

Объясните.

Что написано у человека на лбу при его рождении, того он не минует.

В. Одоевский «Городок в табакерке»

Задания.

Расставьте по порядку план сказки.

Загадочная табакерка.

Рассказ о сказочном сне.

Необыкновенный городок.

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

Колокольчики

Молоточки

Валик

Пружинка

Плыть по течению.

Важная птица.

Плясать под чью-то дудку

Работать, не покладая рук.

Разгадайте кроссворд.

По горизонтали:

Музыкальная шкатулка, в которой хранится табак.

Главный герой сказки.

4.Каким надо было нарисовать папеньку на картине.

7. Царевна из музыкального городка.

По вертикали:

Мальчик с золотой головкой и в стальной юбочке.

Чему должен учиться Миша, чтобы понять отчего музыка в городке играет.

Злые дядьки.

Господин надзиратель.

Ответы

Расставьте по порядку план сказки.

Загадочная табакерка.

Необыкновенный городок.

Знакомство с жителями городка.

Рассказ о сказочном сне.

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

Кто скоро помог, тот дважды помог.

Трудно найти, легко потерять.

Одному не под силу, а с товарищами шутя.

Соедините фразеологизмы с героями, к которым они подходят.

Колокольчики

Молоточки

Валик

Пружинка

Плыть по течению.

Важная птица

Плясать под чью-то дудку

Работать, не покладая рук.

Разгадайте кроссворд.

По горизонтали:

Музыкальная шкатулка, в которой хранится табак (табакерка)

Главный герой сказки (Миша).

4.Каким надо было нарисовать папеньку на картине (маленьким).

7. Царевна из музыкального городка (Пружинка).

По вертикали:

Мальчик с золотой головкой и в стальной юбочке (Колокольчик).

Чему должен учиться Миша, чтобы понять отчего музыка в городке играет (механике).

Злые дядьки (Молоточки).

Господин надзиратель (Валик).

Объясните.

Это и со мной случается: когда после ученья примешься за игрушки, то так весело; а когда в праздник целый день всё играешь и играешь, то к вечеру и сделается скучно; и за ту и за другую игрушку примешься – всё не мило.

В. Гаршин «Лягушка-путешественница».

Задания.

Расставьте по порядку план сказки.

Прекрасная мокрая погода.

Хвастовство лягушки.

Путешествие на прутике.

Изобретение лягушки.

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

Жадная, глупая, заботливая, любознательная, находчивая, отважная, скромная, хвастливая.

Разгадайте кроссворд.

По горизонтали:

Главная героиня сказки.

Перелётные птицы.

4.От чего у лягушки захватило дух.

Куда упала лягушка.

Черта характера, которая погубила лягушку.

По вертикали:

Средство передвижения для лягушки

5. В чём держали утки прутик.

6. Что испытывала лягушка когда, нёсшие её утки менялись на лету, ловко подхватывая прутик.

Объясните значение данного отрывка.

- Это я! Я!

Ответы.

Расставьте по порядку план сказки.

Прекрасная мокрая погода.

Изобретение лягушки.

Путешествие на прутике.

Хвастовство лягушки.

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

Добро делать спешить надобно.

На чужой роток не накинешь платок.

На словах Волгу переплывёт, а на деле в луже утонет.

Подчеркните черты характера, которые подходят для лягушки.

Жадная, глупая, заботливая, любознательная , находчивая , отважная , скромная, хвастливая .

По горизонтали:

Главная героиня сказки (лягушка).

Перелётные птицы (утки).

4.От чего у лягушки захватило дух (высоты).

Куда упала лягушка (пруд).

Черта характера, которая погубила лягушку (хвастовство).

По вертикали:

Средство передвижения для лягушки (прутик).

5. В чём держали утки прутик (клюв).

6. Что испытывала лягушка когда, нёсшие её утки менялись на лету, ловко подхватывая прутик (страх).

Объясните значение данного отрывка.

Так лягушка уже не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи:

- Это я! Я!

И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю.

С. Аксаков «Аленький цветочек».

Задания.

Расставьте по порядку цитатный план сказки.

«Дом не дом, чертог не чертог, а дворец королевский или царский, весь в огне, в серебре и золоте и в каменьях самоцветных».

«Привезу вам такие гостинцы, каких вы сами захотите…»

«Честной купец дал своё благословение дочери меньшой, любимой, и молодому принцу-королевичу… и немедля принялись весёлым пирком, да за свадебку».

«Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к зверю лесному, чуду морскому, и стану жить у него».

Выберите пословицу, которая подходит к данному произведению.

У страха глаза велики.

За добро добром и платят.

Лучше вода у друга, чем мёд у врага.

Соедините слова с их значениями.

Скарб

Казна

Око

Сукно

Яство

Фальшь

Венец

Сажень

Деньги, имущество, принадлежащие государству или общине.

Неискренность, лицемерие.

Драгоценный головной убор, корона.

Еда, кушанье.

Старая русская мера длины, равная трём аршинам (2,13 м).

Шерстяная или хлопчатобумажная плотная ткань с гладкой поверхностью.

То же, что и глаз.

Пожитки, всякие домашние вещи.

Разгадайте кроссворд.

В литературе Х1Х века рядом с сугубо литературными жанрами в системе жанров оказывается сказка. Ее авторы - Пушкин, Жуковский, Ершов, Погорельский, Гаршин и другие писатели Х1Х века.

Сосуществование народной и литературной сказки - процесс продолжающийся, сопутствующий всему литературному развитию. Что такое литературная сказка? Ответ, казалось бы, очевиден, его подсказывает жанровое наименование, он подкреплен читательским опытом, согласно которому литературная сказка - это в принципе то же самое, что фольклорная сказка, но в отличие от народной, литературная сказка создана писателем и поэтому несет на себе печать неповторимой, творческой индивидуальности автора.

Современные исследования показали, что далеко не каждое обращение к народной сказке влечет за собой возникновение сказки литературной. Вряд ли можно видеть жанр литературной сказки там, где имеет место лишь обработка народной сказки, сюжет, образ и стиль которой рстались без изменений (В.П. Аникин).

В.П. Аникин считает, что о новом жанре, являющемся принадлежностью иной, нефольклорной художественной системы, можно говорить лишь в том случае, если писатель сочинил новое произведение, похожее на народную сказку лишь в своей основе. Оставаясь сказкой, литературное произведение может иметь весьма приблизительную и опосредованную связь с народнопоэтической традицией. Но, несмотря на тенденцию к самостоятельному развитию, литературная сказка все же немыслима в полном отрыве от народной.

Общность с фольклором стала одним из основных жанровых признаков, полная ее утрата неизменно ведет к трансформации жанра.

Литературная сказка - один из немногих жанров, законы которого не требуют от писателя создания абсолютно нового сюжета. Более того, писатель не волен полностью освободиться от народных сказочных традиций. Жанровое своеобразие литературной сказки состоит в постоянной ориентации на «чужое слово». Эта ориентация касается не только и не столько сюжета, но и композиции, стиля, фантастики и т.д.

Высокий подъем сказочного жанра прослеживается в русской литературе в 1830-40-е годы. Был он связан как с принципами романтической культуры, так и с особенностями литературной ситуации этого периода.

Одним из первых к этому жанру обращается В.А. Жуковский. В одном из писем он писал: «Мне хочется собрать несколько сказок, больших и малых, народных, но не одних русских, чтобы после их выдать, посвятив … детям». Вместе с этим письмом он прислал «Сказку об Иване-царевиче и Сером волке».

К жанру сказки поэт обращался дважды. Первый раз это было летом 1831 года в Царском Селе, когда на даче там жил и Пушкин. Частые встречи и теплые беседы вдохновляли поэтов и вызывали между ними поэтическое состязание. А.С. Пушкин написал в то лето «Сказку о царе Салтане», В.А. Жуковский - «Сказку о царе Берендее», «Спящую царевну» и «Войнумышей и лягушек».

«Сказка о царе Берендее». Название своей первой сказке поэт дал в духе древнерусских заглавий: «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери».

Жуковский сохранил народный сюжет. Он широко пользовался народным языком, характерными для него словами и оборотами, типичными сказочными выражениями (до колен борода, студеная вода, авось, ан нет и т.д.). В то же время он отказался от некоторых приемов народной сказки. Исходя из эстетики романтизма и из своих взглядов на детскую литературу, Жуковский стремился облагородить сказку, пропитать ее светлыми чувствами.

Сказка «Спящая царевна» , (1831 г.) создана на основе переведенной Жуковским сказки братьев Гримм. Сказка эта не менее народна, чем предыдущая, хотя здесь меньше фольклорных элементов. Но народность ее лежит не на поверхности и выражается не внешними атрибутами, пословицами и поговорками (хотя их здесь немало), а отражается во всем строе произведения. Иностранный сюжет поэт обогатил детялями русского быта. Наряду с занимательным сюжетом сказка увлекает читателей звучными, плавными стихами, яркими картинами, изящным легким литературным языком.

Сказка «Война мышей и лягушек» , созданная летом 1831 года, является пародией на эпические поэмы. Жуковский создал сатирическую сказку, в которой хотел высмеять литературные распри своего времени. Детям недоступен скрытый смысл произведения, они воспринимают ее как смешную сказку.

Интерес к народному творчеству у А.С. Пушкина возник с раннего детства. На всю жизнь запали в его душу сказки, услышанные еще в колыбели. В 20-е годы, живя в Михайловском, он собирал и изучал фольклор.

К народным сюжетам он обратился в 30-е годы, когда разгорелись споры о русском национальном характере, об отношении к народному творчеству.

«Сказка о попе и его работнике Балде» (1830), «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Сказка о рыбаке и рыбке» написаны в 1833 г. в Болдине. Над «Сказкой о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидрне и о прекрасной царевне Лебеди» поэт работал в Царском Селе в 1831 г. Последняя из них - «Сказка о золотом петушке» - написана в 1834 г.

Основой сюжета «Сказки о царе Салтане» послужила русская народная сказка, записанная в конце 1824 г. в Михайловском со слов Арины Родионовны. Пушкин так переработал народный сюжет, что оставил лишь главные звенья, наделил сказку более привлекательными героями и близкими к жизни деталями.

Источником «Сказки о рыбаке и рыбке» исследователи признают сюжет из сборника братьев Гримм. Однако похожие сюжеты встречаются и в русском фольклоре.

«Сказка о попе и его работнике Балде» при жизни Пушкина не печаталась. Первым ее слушателем был Гоголь, который пришел от нее в восторг, назвал ее совершенно русской сказкой и прелестью невообразимой. Она создаана на основе сюжета народной сказки, услышанной в селе Михайловском

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» создана на основе русской сказки, записанной в Михайловском. Пушкин мог также использовать русскую сказку «Волшебное зеркальце».

Наконец, «Сказка о золотом петушке», впервые напечатанная в 1935 году, опирается на сюжет американского писателя Вашингтона Ирвинга.

Ближайшим преемником А.С. Пушкина в создании литературной сказки в стихотворной форме, сказки в народном стиле явился Петр Павлович Ершов (1815-1869). Ершова часто называют «человеком одной книги»: так велика была слава его «Конька-горбунка», заслонившая все написанное этим талантливым человеком. Достоянием детского чтения стало главное произведение Ершова - сказка «Конек-горбунок», со временем вошедшая в золотой фонд литературы для детей.

Начало 1830-х годов было временем всеобщего увлечения сказкой. На этой волне всколыхнулись художественные впечатления Ершова. В начале 1834 года он представляет на суд Плетнева, читавшего курс русской словесности, сказку «Конек-горбунок». Сказка была прочитана и разобрана Плетневым в университетской аудитории. Это был первый литературный успех девятнадцатилетнего студента. Когда сказка была напечатана, имя Ершова стало известно всей читающей России. В его судьбе принял участие А.С. Пушкин, познакомившийся со сказкой еще в рукописи. Он одобрил первое произведение молодого талантливого поэта: «Теперь этот род сочинений мне можно оставить. Пушкин считал, что «Конька-горбунка» надо издать с картинками, по возможно низкой цене, в огромном количестве экземпляров - для распространения по всей России. Ершов, окрыленный успехом мечтал о создании большой сказочной поэмы, об организации экспедиции по России. Но этим планам не суждено было осуществиться. После окончания университета он возвращается в Тобольск и всю жизнь занимается педагогической деятельностью - сначала рядовым учителем, затем директором гимназии.

«Конек-горбунок» достойно продолжил традицию литературной поэтической сказки, прежде всего пушкинской, и в то же время это было новое слово в истории поэтической словесности. Необычайным было смелое погружение в стихию простонародной, «мужицкой» сказки. Сложно назвать какую-либо одну конкретную сказку, идентичную сказке «Конек-горбунок». Ершов соединил в своем произведении ряд образов, мотивов, сюжетных ходов известных народных сказок. Незадолго до смерти, размышляя о феномене «Конька-горбунка», автор сказал: «Вся моя заслуга тут, что мне удалось попасть в народную жилку. Зазвенела родная - и русское сердце отозвалось…» Народ принял творение Ершова как свое.

Еще одна особенность этой замечательной сказки - тесное переплетение фантастического, чудесного с реалиями народной жизни.

В традициях народной сказки - образ главного героя - Ивана. Как правило, в волшебных сказках исполнителем трудных заданий с помощью чудесного помощника выступает сильный богатырь. У Ершова эту роль выполняет Иван-дурак.

Герой Ершова воплощает все типичные свойства сказочных «дурачков»: нескладный, неряшливый, любящий поспать.

Успех «Конька-горбунка» у читателей был так велик, что вызвал массу подражаний. С конца 1860 года до начала нового века вышло более 60 изданий, написанных на основе сказки Ершова.

Антоний Погорельский (1787-1836). Писатели-романтики открыли для «высокой» литературы жанр сказки. Параллельно с этим в эпоху романтизма произошло открытие детства как уникального, неповторимого мира, глубина и ценность которого притягивает взрослых.

Антоний Погорельский - псевдоним Алексея Алексеевича Перовского, побочного сына знатного екатерининского вельможи Разумовского.

Псевдоним «Антоний Погорельский» связан с названием имения писателя Погорельцы в Черниговской губернии и именем святого Антония Печерского, удалившегося когда-то от мира в Чернигов. Для его произведений характерно соединение таинственного, мистического с реалистическим изображением быта, нравов российской жизни. Живая, остроумная, ироничная манера повествования делает привлекательными его произведения.

«Черная курица» (1828) имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». В ней две линии повествования - реальная и сказочно-фантастическая. Их причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал повесть для своего десятилетнего племянника. Алешей он называет главного героя. Но в ней ощутимы отголоски не только детства Алеши, но и самого автора (тоже Алексея). В детстве он на короткое время был помещен в закрытый пансион, страдал от разлуки с домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников - это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти детства» автора.

Все описания яркие, выразительные, даны с учетом детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жителей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пансиона. Панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте стояли кресла из золота. Алеша любовался этим убранством, но странным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол».

Реалистические предметы, бытовые подробности в сказочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, кивающие головой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах с пунцовыми перьями на шляпах) сближают два плана повествования, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.

Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе.

Все произошедшее с героем заставляет читателя задуматься о многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, если не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дурное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Детская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез.

Органичное сочетание гуманной педагогической идеи, проникновенного она повествования, художественно выразительной формы, занимательности для читателя делает повесть Погорельского классическим произведением детской литературы, равных которому найдется немного в истории не только отечественной, но и зарубежной литературы.

А.Н. Островский «Снегурочка». Литературная сказка в Х1Х веке может развиваться, следуя по пути смены родовой принадлежности, и тогда появляется пьеса-сказка. И здесь нельзя не остановиться на весенней сказке (как её назвал сам автор) - «Снегурочка», принадлежащей перу А.Н. Островского. (1873)

Обращение Островского к фольклорному материалу отнюдь не случайно, а даже закономерно. Кому же, как не ему, автору с органически присущим качеством, которое именуют в русской литературе народностью, создавать новые жанры на стыке двух одинаково родных ему явлений. Не последнюю роль в данном случае, конечно сыграла и Швейцария Островского. Как известно, для Островского Щелыково (имение в Костромской губернии) - это не просто место для отдыха, но и творческая лаборатория, а также творческая кладовая с неистощимыми запасами. Именно здесь им написаны многие его знаменитые произведения. Именно здесь в 1867 году драматург задумал свою «Снегурочку». Живя в Щелыкове, Островский внимательно приглядывался к нравам и обычаям крестьян, слушая и записывая их песни, старые и новые. Островский помнил все праздники местного населения и был их постоянным зрителем. Многие песенно-обрядовые и хороводные мотивы устно-народной поэзии слышанные и записанные драматургом в Щелыкове, в творчески переработанном виде вошли в «Снегурочку».

Также свою лепту в историю создания сказки-пьесы «Снегурочка» внесла и няня Островского. Возможно, именно от нее он услышал впервые сказку о том, как бездетная крестьянская чета - Иван да Марья - решили вылепить из снега девочку-снегурочку, как Снегурочка эта ожила, выросла и приобрела облик тринадцатилетней девушки, как пошла она в лес гулять с подружками, как они стали прыгать через костер, а когда она прыгнула - растаяла, и впоследствии взяла ее за основу для своего произведения.

Как обходится Островский с народной сказкой? Главное, что он делает - это расширяет сюжет своей сказки-пьесы.

Еще одна особенность сказки особенность сказки Островского состоит в том, что он вводит в свой рассказ не только персонажей людей, но и зверей, птиц, лешего, Весну - Красну в образе молодой женщины, Мороза в образе лютого старика. Явления природы и жители потустороннего мира у Островского персонифицированы.

Находим мы в сказке Островского и мотивы бездетной пары, но у него он получает иное звучание, иную окраску нежели в сказке народной. Бобыль и Бобылиха - бедная семейная крестьянская пара, не имеющая детей. Бобыль и Бобылиха берут к себе Снегурочку из корыстных побуждений, Таков вариант Островского в сказке-пьесе взаимоотношений приемных родителей и Снегурочки.

Также Островский в своем произведении ведущую роль отводит взаимоотношениям между парнями и девушками: Мизгирь, Лель, Купава и Снегурочка и др. В произведении Островского они достаточно сложны. Здесь и ревность, и страх, и зависть, и предательство. Сюжет авторской сказки гораздо более сложный, нежели линейный сюжет сказки народной.

Так же, как и в народной сказке, у Островского Снегурочка гибнет - тает, но причина ее гибели на первый взгляд иная. У Островского Снегурочка внешне тает под лучами весеннего солнца, внутренне же ее испепеляет пламя страсти, оно сжигает ее изнутри. В народной сказке через костер Снегурочка, например, прыгает через костер и тает, т.е. можно все-таки провести некий ассоциативный род объединяющий финал сказки народной с финалом сказки авторской.

Чаще всего сказка народная имеет счастливый финал. У Островского же несмотря на «жизнеутверждающую речь Царя Берендея:

Снегурочки печальная кончина

И страшная погибель Мизгиря

Тревожить нас не могут; Солнце знает,

Кого карать и миловать. Свершился

Правдивый суд! Мороза порождения -

Холодная Снегурочка погибла.

Таким образом, Островский не утрачивает связи с первоисточником своего произведения сказки-пьесы «Снегурочка», но в то же время привносит в хорошо известный всем сюжет много своего, что и делает народную сказку авторской. В сравнении с народной сказкой, которая по своей природе статична, лишена интриги, острого конфликта, сказка-пьеса Островского А.Н. «Снегурочка» необычайно динамична, она полна напряжения, противодействия, события в ней развиваются более интенсивно и имеют концентрированный характер и ярко выраженную эмоциональную окраску.

Островский поднимает в своем произведении острые проблемы, рассматривает непростые человеческие взаимоотношения, и возникающие в процессе общения конфликты. Он рисует в своей сказке-пьесе сложные, раздираемые противоречиями натуры.

Все реалии, свойственные славянской мифологии и обнаруженные в тексте произведения, как то обряды, либо персонажи творчески осмыслены Островским и переработаны. Использование мифологических мотивов в сказке-пьесе помогает Островскому в полной мере воссоздать языческую картину мира, показать особенности жизни, верований древних славян.

Устное народное творчество также является неистощимой кладовой для А.Н. Островского. Он не просто использует фольклорные мотивы в своем произведении, он придает им иное самобытное звучание. Синтез фантастики и реальности одна из ведущих особенностей авторского стиля в сказке-пьесе А.Н. Островского «Снегурочка».

Традиционно сказку-пьесу А.Н. Островского «Снегурочка» принято считать песнью о великой всепоглощающей силе любви, произведением жизнеутверждающего характера.

Однако анализ пьесы-сказки приводит к мысли, что в «Снегурочке» драматург показывает нам всепоглощающую, сметающую все на своем пути стихийную силу страсти, и это, безусловно, вписывается в его художественный метод, и не противоречит его мировоззрению.

Островский пытается отыскать свой идеал в особенностях народной жизни и, как отмечает М.М. Дунаев, не устоял однажды перед поэтизацией языческой природной стихии, какая почудилась ему истиною именно народного бытия - в драме «Снегурочка».

Герои Островского испытывают по ходу действия пьесы чувства, типичные для языческого мировосприятия: страсть, обиду, жажду мщения, муки ревности. Автор показывает нам и последствия воздействия страсти: гибель Снегурочки, самоубийство Мизгиря. Что характерно, эти события воспринимаются берендеями как что-то обычное, закономерное, как жертва Яриле. Следовательно, мы можем сказать, что герои сказки-пьесы А.Н. Островского являются типичными для языческой картины мира.

А где же счастливое Берендево царство, воспетое Островским? И счастливое ли оно? Почему же в столь благостном царстве погибают лучшие -, в его понимании, Снегурочка и Мизгирь? В этой связи, он обращается к истолкованию слова «берендей» («берендейка») в знаменитом «Толковом словаре» В.И. Даля «Берендейка - бабушка, игрушка, бирюлька, точенная или резанная штучка, балаболка … Берендей то, берендейки строгать - заниматься пустяками, игрушками» (63; 12)

Такое объяснение представляется исключительно важным. Не хотел ли автор сказки о Снегурочке внести в свой замысел некий вторичный смысл, оставшийся непонятным для читателей и зрителей? С одной стороны, перед нами, действительно, мир «светлого» царства, торжество добра, красоты, справедливости. А с другой - нечто кукольное, игрушечное.

С середины XIX века характер отечественной литературной сказки значительно меняется. Более популярными становятся прозаичные жанры. В литературной сказке сохраняются отдельные черты фольклорных произведений, но усиливается авторское и индивидуальное начало. Русская литературная сказка начинает развиваться в русле педагогической прозы, в ней усиливается дидактическое начало. Главные авторы подобного плана - это Константин Ушинский и Лев Толстой, обрабатывающие фольклорные сюжеты.

Ушинский создал два учебника "Детский мир" и "Родное слово". В учебник входит множество сказок ("Мужик и медведь", "Плутишка-кот", "Лиса и козел", "Сивка-бурка"). Автор включил в книги множество познавательных рассказов описательного характера о животных, природе, истории, труде. В некоторых произведениях особенно сильна морализаторская идея ("Дети в роще", "Как рубашка в поле выросла").

Лев Николаевич Толстой создал школу для крестьянских детей. Для этих детей писатель выпустил учебник "Азбука", куда вошли сказки "Три медведя", "Мальчик-с-пальчик", "Царское новое платье" (сюжет восходит к Андерсену). Толстой сделал акцент на мораль, поучение. Есть в книге и познавательные рассказы ("Черемуха", "Зайцы", "Магнит", "Тепло"). В центре произведений почти всегда образ ребенка ("Филиппок", "Акула", "Прыжок", "Корова", "Косточка"). Толстой раскрывает себя как тонкий знаток детской психологии. Педагогическая ситуация воспитывает с учетом истинного чувства ребенка.

Другой автор второй половины XIX века - М. Е. Салтыков-Щедрин, пишущий в традициях сатиры. Его сказки строятся на приеме аллегории животных. Главное сатирическое средство Щедрина - гротеск (чрезмерное заострение на каком-то качестве).

Николай Лесков написал для детей сказ "Левша", где сочетаются литературные и фольклорные традиции. Сказ - это устный рассказ, где важна функция рассказчика, идет установка на реалистичность описываемых событий (среди персонажей присутствует царь Александр I и Николай I). Лесков освещает проблему русского национального характера. С одной стороны, Александр I не считает свой народ способным на что-либо дельное. С другой стороны, генерал Платов говорит, что и в России есть умельцы. Образ главного героя создается так же, как в эпических произведениях. Главная черта создания характера - монументальность и типичность (нет имени). Лесков активно использует стилизацию под народную речь, она просторечная с коверканьем слов ("Мелкоскоп").

Проблемы формирования детской литературы и различные периоды ее развития исследуются давно, накоплен обширный теоретический и практический материал. Однако, несмотря на значительное количество работ, характер взаимоотношения литературы о детях и литературы для детей выявлен не полностью, и данный вопрос все еще далек от сколько-нибудь удовлетворительного решения.

Так, в отношении творчества Л.Н.Толстого такие попытки предпринимали А.И.Борщевская и Е.Я.Ильина, К.Д.Ушинского - Д.О.Лордкипанидзе, А.Ф.Успенская, и А.П.Чехова - В.А.Голубков, Л.П.Громов, В.Ф.Руденко. При всем том ни в одной из этих работ вопрос разграничения литературы о детях и для детей не является центральным и рассматривается фрагментарно, лишь в одном каком-нибудь аспекте. Кроме того ряд исследователей, таких, например, как Ф.И.Сетин, А.И.Борщевская или В.А.Макарова, вообще не разделяют понятий литературы для детей и литературы о детях. Так В.А.Макарова относит к рассказам для детей не только “Ваньку”, но также “Человека в футляре”, “Житейскую мелочь”, “Случай с классиком”, “Репетитора”, “О драме”.

Вывод, который делает из своего анализа исследователь, заранее предсказуем и не вытекает из содержания работы: “Чеховская оценка классического образования... помогла передовой общественности и педагогике в их борьбе против догматизма и консерватизма в обучении подрастающего поколения”.

Ф.И.Сетин, завершая анализ “Детства”, “Отрочества” и “Юности”, которые он трактует как произведения для детей, и прослеживая влияние Толстого на дальнейшее развитие жанра повести о детстве, отмечает: “Правда, писатели-демократы не только следуют за Толстым, но часто и спорят с ним, создавая свою концепцию трагического детства бедняков, далекую от картины “Золотого детства” в помещичьей семье, нарисованной автором трилогии”.

Таким образом, в разграничении литературы для детей и о детях прослеживаются две тенденции. Одни исследователи, такие как Ф.И.Сетин, В.А.Макарова или А.И.Борщевская, склонны отнести в область детской литературы все произведения, затрагивающие тему детства. То, что данная точка зрения неверна, очевидно. Смешение темы детства во взрослой литературе и той же темы в литературе для детей представляется необоснованным. С таким же успехом к детской литературе можно отнести и роман Ф.М.Достоевского “Подросток” и “Лолиту” В.В.Набокова, поскольку среди главных их героев присутствуют дети. В общих чертах суть этой тенденции заключается в том, что детской литературе передаются произведения, к ней не относящиеся.

С другой стороны, ошибочной является и противоположная тенденция в литературоведении, заключающаяся в игнорировании в творчестве писателей-классиков произведений, адресованных детской аудитории, что приводит к существенному недопониманию и даже искажению целых периодов их литературной деятельности. Так, например, Ю.А.Богомолов и Эдгар Бройде, анализируя рассказ Чехова “Каштанка”, вообще не учитывают того, что это произведение самим Чеховым было отнесено к разряду детских, что, в числе прочих причин, рождает принципиально неверную интерпретацию текста.

Литература для детей обычно имеет конкретного адресата - ребенка, в то время как литература о детях, хотя и может быть частично воспринята детьми, однако главным образом ориентирована на взрослого читателя. Само собой разумеется, что различная адресность: ребенку или взрослому - соответственно требует и качественно отличных форм выражения, проявляющихся на языковом, сюжетно-композиционном и жанровом уровнях восприятия. Кроме того, литература для детей, в отличие от литературы о детях, вбирает в себя еще ряд достаточно серьезных нравственных, этических и социальных ограничителей, в то время как литература о детях если и имеет ограничители, то качественно иного рода.

Укоренившееся представление, что к детским можно отнести все или большую часть произведений, в которых главными фигурами являются дети, очевидно неверно. Очень часто писатель, создающий произведение о ребенке и его мире, решает задачи, весьма далекие от задач детской литературы. В этом случае мир ребенка интересен ему не как самоцель, но как способ по-новому, под новым углом зрения, взглянуть на взрослый мир или показать становление и развитие характера. Обычно замечания такого рода относятся либо к произведениям с элементами мемуарного жанра, либо к произведениям, реконструирующим развитие той или иной личности под воздействием среды и воспитания. Примером таких произведений может служить “Детство Темы” Н.Г.Гарина-Михайловского, “В дурном обществе” В.Г.Короленко, “Детство” Л.Н.Толстого, “Детские годы Багрова-внука” С.Т.Аксакова и многие другие романы и повести с элементами автобиографической прозы. Однако, если бы главная сложность состояла в том, чтобы вывести из общего ряда именно такие произведения, мы не испытывали бы особой необходимости в классификации. Достаточно было бы ограничиться самым общим набором признаков, позволяющих с самого начала вычленить данные произведения.

В действительности проблема значительно сложнее. Чаще всего разграничение осложняется тем, что граница - о детях или для детей -проходит не только по творчеству разных писателей, но и по творчеству каждого из них, взятого в отдельности. К сожалению, до сих пор по данной теме практически не делалось обобщений. Лучший разбор детской литературы данного периода представлен в значительной и интересной книге А.П.Бабушкиной “История русской детской литературы”. В книге рассматриваются вопросы, начиная от истоков русской детской литературы до литературы конца XIX - первой трети XX века, причем основной упор делается именно на интересующий нас период. Крайне скупо сведения о роли этого периода в истории литературы для детей можно было почерпнуть также в учебнике А.А.Гречишниковой “Советская детская литература”.

В самых общих чертах заявленную в диссертационном исследовании проблему можно выразить следующим образом:

1. Не все произведения, героями которых являются дети, написаны для детей и, соответственно, являются детскими. Напротив, детскими могут также являться произведения, в которых не участвуют и даже не встречаются дети (зообеллетристика, приключенческие повести, сказки, басни, притчи и проч.).

2. Произведения, написанные не для детей и, по сути, не детские, тоже могут активно читаться и востребоваться детской аудиторией (к примеру, переводные приключенческие романы Вальтера Скота, “Капитанская дочка” и сказки Пушкина, “Детство” Л.Н.Толстого и проч.).

3. Очень часто за литературу для детей принимаются многоуровневые взрослые произведения, обычно написанные в жанре воспоминаний о детстве (пример: “Детские годы Багрова-внука” С.Т.Аксакова, “Детство” Л.Н.Толстого). Действительно, в силу своей специфики и предмета изображения (ребенок в процессе взросления и различных столкновений со взрослым миром) эти произведения очень часто читаются детьми, но, как правило, в отрывках или в существенно адаптированном виде. К этим произведениям ребенок еще возвращается с течением времени и, как правило, открывает в них много непрочитанного или прежде недопонятого.

4. Наконец, бывают произведения (и их немало), которые, будучи некогда созданными для взрослых, в значительной мере, в силу тех или иных причин, очень скоро перешли в распоряжение детской литературы. На наш взгляд, это объясняется не столько процессом повышения интеллектуального уровня или понижения порога взросления, сколько стремительным развитием литературы и дальнейшем развитием жанров.

Усложнив классификацию, можно было бы выделить следующие типы произведений: а) собственно детские; b) собственно взрослые, вообще в силу своих особенностей непонятные детям и не предназначенные для них; c) произведения “универсальные”, чаще всего приключенческо-беллетристические; d) произведения, перешедшие в детскую литературу из литературы взрослой; e) произведения “многоуровневые”, где существуют ниши, как для взрослого, так и для ребенка. Обычно такие произведения написаны в жанре воспоминаний. Это многочисленные “Детства...”, а кроме них еще многие исторические, эпические, былинные или просто остросюжетные произведения, сюжет в которых, однако, играет вспомогательную роль.

Все перечисленное создает значительную сложность для разграничения литературы и разделения ее на литературу для детей и литературу о детях. В то же время часто можно столкнуться с многоуровневыми произведениями, которые удовлетворяют требованиям как детской, так и взрослой литературы.

Это создает порой потребность вообще отказаться от классификации и не разграничивать детскую и взрослые литературы, раз и навсегда включив их в единое понятие “литература”. Однако сделав это, мы сознательно устранились бы от изучения тех процессов, установок, “фильтров” и изобразительных средств, которые определяют “детскость” или “недетскость” литературы и корни которых таятся глубоко в психике взрослого и ребенка.

Заявленная в диссертации тема охватывает период более чем в тридцать лет - от начала шестидесятых годов XIX столетия до конца века. Порой оговоренные границы сознательно нарушаются, как того требует воссоздание целостной картины творчества для детей и о детях рассматриваемых в исследовании писателей, годы творческого становления которых главным образом пришлись на изучаемый период. К тому же давно замечено, что век литературный и век календарный совпадают очень редко, и писатели, сформировавшиеся и вступившие в литературу в конце XIX века, чаще всего сохраняют верность своему веку и, как представляется, должны рассматриваться именно в его границах.

Так, к примеру, в случае с А.И.Куприным в круг нашего рассмотрения входят некоторые произведения, созданные в начале XX века. Данное нарушение хронологии, однако, обосновано, так как А.И.Куприн сложился как писатель в конце XIX века и продолжал в своем творчестве для детей традиции А.П.Чехова и Д.Н.Мамина-Сибиряка, и рамки века, разумеется, не отделили его творчество от этих имен.

Вторая половина XIX века - период необыкновенно плодотворный для русской литературы в целом и, в частности, для литературы для детей и о детях. Это период, когда в литературе одновременно сосуществуют такие писатели, как К.Д.Ушинский, Л.Н.Толстой, В.Г.Короленко, А.П.Чехов, А.И.Куприн, Д.В.Григорович, Д.Н.Мамин-Сибиряк, В.М.Гаршин и Ф.М.Достоевский.

№8 Фет – один из замечательнейших русских поэтов - пейзажистов. В его

стихах во всей красоте предстает и русская весна – с цветущими деревьями,

первыми цветами, с журавлями, кричащими в степи. Мне кажется, образ

журавлей, так любимый многими русскими поэтами, впервые обозначил Фет.

В поэзии Фета природа изображена детально. В этом плане он новатор. До

Фета в русской поэзии, обращенной к природе, царило обобщение. В стихах

Фета мы встречаем не только традиционных птиц с привычным поэтическим

ореолом – как соловей, лебедь, жаворонок, орел, но и таких как бы простых и

непоэтичных, как сычь, лунь, чибис, стриж. Традиционным для русской литературы является отождествление картин

природы с определенным настроением и состоянием человеческой души. Этот

прием образного параллелизма широко использовали Жуковский, Пушкин и

Лермонтов. Эту же традицию продолжают в своих стихах Фет и Тютчев. Так,

Тютчев в стихотворении «Осенний вечер» сравнивает увядающую природу с

измученной человеческой душой. Поэту удалось с изумительной точностью

передать болезненную красоту осени, вызывающую одновременно и восхищение, и

грусть. Особенно характерны для Тютчева смелые, но всегда верные эпитеты:

«зловещий блеск и пестрота дерев», «грустно сиротеющая земля». И в

человеческих чувствах поэт находит соответствие настроению, царящему в

природе. Тютчев – поэт-философ. Именно с его именем связано течение

философского романтизма, пришедшее в Россию из германской литературы. И в

своих стихах Тютчев стремится понять природу, включив ее в систему своих

философских взглядов, превратив в часть своего внутреннего мира. Может

быть, этим стремлением вместить природу в рамки человеческого сознания

продиктована страсть Тютчева к олицетворениям. Вспомним хотя бы известное

стихотворение «Весенние воды», где ручьи «бегут и блещут, и гласят». Порой

это стремление к «очеловечиванию» природы приводит поэта к языческим,

мифологическим образам. Так, в стихотворении «Полдень» описание дремлющей

природы, истомленной зноем, завершается упоминанием бога Пана. К концу жизни Тютчев осознает, человек является «лишь грезою

природы». Природа видится ему «всепоглощающей и миротворной бездной»,

которая внушает поэту не только страх, но едва ли не ненависть. На над ней

не властен его разум, «духа мощного господство».

Так на протяжении жизни меняется образ природы в сознании и

творчестве Тютчева. Отношения природы и поэта все больше напоминают

«поединок роковой». Но ведь именно так сам Тютчев определил подлинную

Совершенно иные отношения с природой у Фета. Он не стремится

«подняться» над природой, анализировать ее с позиций разума. Фет ощущает

себя органичной частью природы. В его стихах передается чувственное,

эмоциональное восприятие мира. Чернышевский писал о стихах Фета, что их

могла бы написать лошадь, если бы выучилась писать стихи. В самом деле,

именно непосредственность впечатлений отличает творчество Фета. Он часто

сравнивает себя в стихах с «первым жителем рая», «первым иудеем на рубеже

земли обетованной». Это самоощущение «первооткрывателя природы», кстати,

часто свойственно героям Толстого, с которым Фет был дружен. Вспомним хотя

бы князя Андрея, воспринимающего березу как «дерево с белым стволом и

зелеными листьями». оэт Борис Пастернак – лирический живописец. Огромное количество его

стихов посвящено природе. В постоянном внимании поэта к земным

пространствам, к временам года, к солнцу сокрыта, на мой взгляд, главная

тема его поэтического творчества. Пастернак точно так же, как в свое время

Тютчев, испытывает чуть ли не религиозное удивление перед «божьим миром».

Так, по словам близко знавших его людей, любил называть Пастернак кипящую

вокруг жизнь – именно «божий мир».

Известно, что почти четверть века он прожил в Переделкине на

писательской даче. Все ручьи, овраги, старые деревья этого чудесного места

вошли в его пейзажные зарисовки.

Те читатели, которые, как я, любят стихи этого поэта, знают, что у

него нет разделения на живую и неживую природу. Пейзажи существуют в его

стихах на равных с жанровыми лирическими картинами бытия. Для Пастернака

важен не только его собственный взгляд на пейзаж, но и взгляд природы на

Явления природы в стихах поэта приобретают свойства живых существ:

дождик топчется у порога «скорей забывчивый, чем робкий», иной дождик у

Пастернака ходит по просеке «как землемер и метчик». Гроза у него может

угрожать, как злая женщина, а дом себя чувствует так, как человек, который

боится упасть.

№9 Особенности жанра автобиографической прозы

Обращение к автобиографической прозе для поэтов второй половины ХIХ в. не только явилось способом передать свои переживания, мысли и эмоции, но и было обусловлено стремлением запечатлеть панорамность русской жизни означенного периода, изобразить своих современников, рассказать историю своей семьи. Безусловно, поэтическое творчество и литературная критика были для них приоритетными видами деятельности. Вместе с тем, не испытывая творческого кризиса, в поисках более глубокого внутреннего самоанализа они обратились к написанию своих воспоминаний. Воспоминания являются прямым свидетельством повышенного интереса поэтов к прозаической художественной деятельности.

Автобиографическое творчество менее изучено, чем поэзия. Большинство прозаических текстов все еще остается за рамками собственно художественной словесности, представляя интерес, прежде всего, как авторитетный источник сведений о жизни, системе взглядов и специфике творческой индивидуальности поэтов. Между тем автобиографическая проза является важной составляющей художественного наследия. Рассматриваемые авторы – это художники, совмещающие в себе несколько дарований – поэта, критика, прозаика, мемуариста, творчество которых не должно поддаваться односторонним определениям и характеристикам. Исследование автобиографической прозы делает возможным не только выявление особенностей эпохи, в которой они формировались как поэты, но и анализ структуры такого специфического образа, как образ автобиографического героя, сформированного под влиянием их собственного лирического опыта. Недостаточная разработанность данной проблемы в отечественном литературоведении представляет особый исследовательский интерес и обусловливает актуальность темы данной диссертационной работы, направленной на изучение поэтики автобиографической прозы.

Похожая информация.

Становятся очень содержательными, их оригинально оформляют. Война 1812 года пробудила усиленное внимание к исторической тематике, к героическим личностям и привела к необходимости иметь национальную детскую литературу. Лучшие книги, посвященные войне 1812 года, воспитывали любовь к своей стране, ненависть к захватчикам. Лучшие из них — "Подарок русским детям в память о войне 1812 года" М.И. Требенева. в этой азбуке каждой букве соответствовала карточка с миниатюрной, выгравированной на меди карикатурой и рифмованной сатирической надписью на антинаполеоновскую тему. Это была первая в Росси детская книга с политическим и патриотическим содержанием.

Декабристы видели в книге эффективный инструмент воспитания детей и молодежи. Они пропагандировали научно-популярную историко-биографическую литературу. На русский язык переведена книга Плутарха "сравнительное жизнеописание великих греков и римлян". Имя этого писателя дало название целому типу изданий для детей историко-библиографического жанра. Все эти издания назывались плутархи. Они были написаны французскими авторами, но при переводе на русский язык они значительно перерабатывались и дополнялись. Например, "Плутарх для юношества" (1809) пополнился жизнеописанием знаменитых россиян, а в 3-е издание (1823) вошли новые главы,в том числе и о героях войны 1812 года. "Плутарх для молодых девиц" включал биографии знаменитых женщин, в том числе введенная переводчиком "Галерея российских женщин" из 29 биографий (переводил Федор Глинка)

Большим успехом пользовались книги Б. Полевой (?). Одна из них — "Русская история для первоначальных читателей". Ишимова "История России в рассказах для детей". Однако Белинский отмечал реакционный дух ее произведений и предсказывал их недолговечность.

В художественной литературе для детей получил большое распространение жанр басни. Крылов написал около 200 басен. В его баснях ребенку открывается целый мир героев и образов. Житейские уроки преподносились наглядно, красочно, ярко, картинно.

Появились и талантливые, специально для детей написанные произведения: "Черная курица" Антония Погорельского, рассказы и сказки Одоевского, стихи и сказки Жуковского.

"Черная курица" А. Погорельского (Перовского) — первая фантастическая повесть для младшего возраста. Повествование в этой повести предельно доступно для детского восприятия. Впервые в детской литературе появляется не отвлеченный персонаж, а настоящий живой образ мальчика и с недостатками, и с положительными чертами характера. Вместе с 9-летним Алешей читател совершает увлекательное путешествие и задумывается над вопросом: "В чем настоящая красота и ценность человека?"

1. воспитательный характер;
2. познавательный (образовательный) характер;
3. высокая нравственность;
4. наличие положительного идеала;
5. оптимизм;
6. тематическая широта;
7. близость к реальной жизни;
8. учет психологических особенностей и познавательных возможностей детей, связанных с их возрастом;
9. занимательность, динамизм;
10. доступность изложения;
11. художественное совершенство, высокие эстетические качества;
12. правильность речи.