Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства
Анализ пьесы Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо»
Выполнил:
студент I курса
Продюсерского факультета
Ивашкевич Тимур
Преподаватель:
Скороход Н.С.
Санкт-Петербург
Это история о том, как двое ждали господина Годо, но он не приходил. Поэтому они все еще ждут и будут еще долго ждать господина Годо… или нет.
Двое людей (Эстрагон и Владимир) на деревенской дороге около плакучей ивы ждут некоего Годо. Они не знают, во сколько точно он должен прийти и, стараясь как-нибудь убить время ожидания, ведут беседы на все темы, которые им только приходят в голову. Когда очередная тема заходит в тупик, они решают повеситься, но останавливает их только то, что ветка на дереве недостаточно крепка для этого. Поэтому они дальше ничего не делают: «Так надежнее». Вдруг появляются Лаки и Поццо: человек, несущий в руках огромную кучу вещей, с длиннющей веревкой на шее; другой конец ее держит его «хозяин» с кнутом в руке. По ошибке Владимир и Эстрагон принимают Поццо за Годо. После того как выясняется, что это не так, Лаки подает курицу и вино, насладившись которыми Поццо закуривает трубку. Эстрагон и Владимир тем временем внимательно изучают Лаки, беззвучно и неподвижно стоящего на месте, со всей поклажей Поццо в руках. Добившись от Лаки беззвучного разрешения съесть его кости, оставшиеся от курицы, Эстрагон продолжает беседу. После слов Поццо о том, что таких, как Лаки надо убивать, Лаки плачет и сильно пинает Эстрагона ногой, когда тот хочет вытереть ему слезы. Владимир и Эстрагон обвиняют Поццо в безжалостном обращении с Лаки, тот извиняется, а Владимир уходит в туалет (причем реальный - закулисный, вне предлагаемой местности). Вернувшись оттуда в плохом настроении, он продолжает мучиться от безделья, пока Эстрагон выполняет просьбу Поццо и своей вежливостью усаживает его на стул. Тот все-таки встает и произносит монолог о закате солнца, на который его собеседники не обращают никакого внимания. Поццо продолжает упиваться своим величием и по просьбе Эстрагона заставляет Лаки потанцевать. Это не сильно впечатляет «зрителей», поэтому Поццо просит Владимира надеть Лаки его шляпу, чтобы тот мог «думать». Лаки начинает безостановочно нести чушь (состоящую из научных терминов и прочих умных слов), пока Владимир не срывает него с Владимир шляпу не пока шляпу срывает него с не пока не не не не с не с не пока пока пока Владимир…
Лирическое отступление.
Я решил позволить себе в этой работе чуточку..эмм..вольности и немного приблизить ее к жанру, в котором она написана. Честно говоря, не вижу много смысла в подробном изложении сюжета, хотя бы потому, что все, читающие данное послание априори прочитали пьесу, а если даже и нет, то...прочитают. Поэтому дальнейший разбор мне придется проводить в свободной форме, ибо никакого опыта в подобной деятельности у меня не наблюдается. Уж простите!
Поехали...
Репа, морковь и черная редька.
Кто ж такой-то все-таки этот «…как его… Годе… Годо… Годэн»?! Да Бог знает, как раз потому, что это Он сам и есть (хотя бы по слуховой ассоциации с английским God; но все, конечно, гораздо сложнее)! Осталось только разобраться, чего это Его (он, кстати, «ничего твердо не обещал») эти двое чудиков ждут бесконечное количество времени и не могут дождаться.
Начну с того, что, судя по всему, в этой пьесе «Время остановилось». И действие первое и действие второе происходят в один и тот же день, что можно понять по одинаковым событиям в том и другом действиях, а также по разговорам персонажей о том, что происходило перед этим. Более того, этот самый застывший день – суббота, как выясняется из диалога Эстрагона и Владимира в первом действии. В иудаизме суббота – это день, когда все отдыхают, то есть день, когда никто ничего не должен делать. Вот герои пьесы и мучаются, стараясь, как это не парадоксально звучит, делать все, лишь бы не делать ничего.
Вообще в пьесе очень много отсылок к Библии, религии, Богу. Она очень символична и буквально в каждой фразе и авторской ремарке что-то зашифровано (Кстати о ремарках, Беккет – гений. Может быть, у меня не такой уж большой опыт в чтении драмы, но, по-моему, Сэмюэлю Беккету с помощью только одних ремарок удалось создать шикарную атмосферу и огромное количество смысловых нагрузок. Конечно, нельзя отрывать одного от другого, но все-таки).
Допустим, кто такой Годо мы разгадали. Кто эти двое, Владимир и Эстрагон? В первом действии после того, как они пару раз покопались в своих шляпах и башмаках (что тоже не просто так), Владимир вдруг вспоминает историю из той самой Библии. Речь идет «про двух злодеев, которых распяли вместе со Спасителем. Говорят…» Притом историю эту записали четыре евангелиста: двое из них ничего не пишут про судьбу разбойников; один упоминает об одном спасенном разбойнике; последний же говорит, что на вечные муки были обречены оба разбойника, которые злословили Спасителя за то, что он не хотел их спасти. Эта разбойничья арифметика мне как-то напоминает двух бездельников, один из которых, постоянно проворачивает разные фокусы со своими башмаками, а второй все время вспоминает, что они кое-кого ждут. Вот и не поймешь, что с этими двумя будет, то ли забудут про них все, то ли они вдвоем сгинут, то ли кто-то один в конечном счете останется. По-моему даже, это будет Владимир. Все-таки – он единственный в этой пьесе, кто хоть немного понимает, что тут вокруг вообще происходит. Может потому, что он единственный кто об этом хоть чуточку задумывается (к разговору о думах, забавно, что одна из них у Владимира происходит «В конце коридора, налево» за кулисами)?
Дед с чемоданами, привязанный к высокомерному позеру с кнутом, они зачем? Лаки: lucky (англ.)– «счастливчик». Да уж, действительно.
На первый взгляд: дурачек какой-то, шут, опять же. Как оказывается, шуты или «бичуны» тоже много чего знают и умеют, иногда даже слишком много («Король Лир» опять же). Лаки – это крайняя стадия, этот персонаж прошел в своей долгой (на что его седая голова указывает) жизни все. Может быть, он даже читал лекции по философии в университете, а потом что-то понял или наоборот, чего-то не понял в этой жизни. Попытался научить чему-то хорошему еще молодого Поццо, но, видимо, разочаровавшись в нем (запутавшись в сетях и обтанцевав это дело), привязал себя к нему веревкой, схватил его пульверизатор вместе с кучей других безделушек и побежал, куда глаза глядят. Тем более, что глаза Поццо за ненадобностью глядеть перестали, по той же причине онемел язык Лаки. Он уже сказал, что хотел, а потом засунул это все в черную шляпу, смял ее и отдал Поццо, чтобы тот хотя бы мог поразвлечься и покрасоваться перед кем-нибудь своей новой старой игрушкой.
Почему, кстати, всех по двое? Гого и Диди, Лаки и Поццо, даже у мальчика, как выясняется, есть брат. Первая ассоциация – Ноев ковчег. Каждой твари по паре. В одиночку никто не выживет, да и жить тогда ради кого? Об Эстрагоне заботится задумчивый Владимир, мальчик заботится о своем больном брате, у третьей пары отношения несколько иные, но, в общем, все равно Поццо без Лаки не Поццо, а Лаки без Поццо не Лаки. Один всегда дополняет другого. И если бы не было тьмы, мы бы не знали, что существует свет, и наоборот.
Только что пришла на ум одна вещь. Помните трех обезьянок, сидящих рядом друг с другом (ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю). Они напоминает героев пьесы: в конечном итоге Лаки не говорит (онемел язык), Поццо не видит (ослеп), а Гого и Диди вообще не предпринимают никаких активных действий. Про действия в этой пьесе вообще говорить трудно, потому что большинство из них абсурдны. А раз они абсурдны, значит понять их можно в том случае, если переложить их на привычную человеческую логику, что получается только с помощью подбора соответствующих метафор и сравнений. Вот, например…
Основное действие, которому посвящают себя Владимир и Эстрагон это ожидание. Как только оно перетекает во что-то другое, герои, как правило, пресекают развитие действия и возвращаются к ожиданию. Лаки и Поццо постоянно в дороге – они все время идут вперед, при этом Лаки все время трудится сверх надобности, а Поццо все время занимается самолюбованием и бичеванием Лаки. Что деятельность первого, что второго не имеет много здравого смысла, но в отличие от первой пары они все время движутся, иногда останавливаясь, но потом возобновляя движение. Напрашивается такая метафора: поведение Диди и Гого напоминает поведение природы, окружающего мира, планеты. Они все время движутся куда-то, но как бы стоят на месте, потому что движутся циклично (вращение земли; смена дней и ночей, времен года; круговорот воды и т.д.). Поведение Поццо и Лаки – это поведение человека. Человек все время движется вперед, все время что-то делает (зачастую бессмысленно, как и они), иногда нарушая естественные процессы. Тогда поведение природы меняется, как и поведение Владимира и Эстрагона при встрече с Поццо и Лаки. При этом, предполагаемая встреча с седобородым Годо - это конец Света, смерть, завершение цикла. У меня, почему то, такая картинка вырисовывается. И если переводить эту метафору на язык Беккета, то он, по-моему, считает, что морковка с каждым днем превращается в редьку, люди слепнут и перестают говорить что-то дельное, а Годо не очень спешит исправлять эту ситуацию.
Место действия пьесы – нигде и везде. Время действия пьесы – бесконечность. Катулл, которым на мгновение возомнил себя Эстрагон (а может это он и есть); затем средневековые шуты; 1900 год; Эйфелева башня; и черные котелки, которые уже не варят или варят вместо голов, на которых они надеты. Так, как у Владимира и Эстрагона было всегда и везде, а Годо появлялся в разных обличиях, под разными именами и в разных местах. И многие его так и не дождались. Приходил мальчик и говорил, что Годо обязательно придет, только завтра. А все верили этому глазастому пареньку и ждали, только кто-то готовился к этой встрече, а кто-то сидел и сторожил свое зрительское место в торфяном болоте, которое его потихоньку засасывало.
Но если быть оптимистом, то, в конце концов, Владимир не дождется Годо и пойдет к нему сам, тем более, что они с ним уже виделись, только Годо был немного занят, да и с бухгалтером и страховыми агентами посоветоваться действительно надо было. А вот Эстрагон, проснется очередным утром весь в синяках и вспомнит про крепкую веревку, которую обещал захватить. Потом придет на дорогу к плакучей иве и, не найдя там ни Владимира, ни Годо, ни морковки с репой…да чего уж там, даже черной редьки там не найдя; в последний раз померяет свои ботинки, которые снова не подойдут, поставит их на дорогу и обмотает веревку вокруг своей шеи. Только он не побежит никуда, как Лаки... а ветка на иве не надломится.
Особенности сценического действия в пьесе «В ожидании Годо»
1. Статичность сценического действия
: монотонное ожидание Владимира и Эстрагона напоминает фантастический фильм «День сурка»: каждый новый день ничем не отличается от вчерашнего, время как будто зациклилось. Герои отговаривают свои реплики, день кончается, но вот наступает другой, и ничего не изменилось. В пьесе ничего не происходит, первое и второе действия абсолютно одинаковы. Их следовало бы назвать «бездействия».
2. Ирония. Образы персонажей иронически снижены.
Внешнее убожество героев сильно бросается в глаза. Они передвигаются по сцене в лохмотьях, Эстрагону малы ботинки и велики брюки. Спят они в канаве, их избивают, а днем они сидят на дороге, как бродяги. Неприкаянность и клоунская неуклюжесть Владимира и Эстрагона подчеркиваются косноязычием. Периодически в пьесе произносятся одни и те же пять фраз:
Эстрагон. Уйдем.
Владимир. Мы не можем.
Эстрагон. Почему?
Владимир. Ждем Годо.
Эстрагон. Верно.
3. Принцип сценического снижения действия. С каждой новой репликой Владимира и Эстрагона в диалоге о том, чего же герои ожидают от Годо, драматург низводит столь важную тему на ступень ниже, придавая разговору банальную бытовую окраску, тем самым добиваясь комического эффекта. Пример из текста:
Владимир. Мне ужасно интересно, что он нам предложит…
Эстрагон. А что ты у него попросил?
Владимир. Да так… Ничего конкретного.
Эстрагон. Это было что-то вроде молитвы?
Владимир. Можно и так сказать.
Эстрагон. А что он тебе ответил?
Владимир. Что посмотрим.
Эстрагон. Что ничего не может обещать.
Владимир. Что должен подумать.
Эстрагон. На свежую голову.
Владимир. Посоветоваться с семьей.
Эстрагон. С друзьями.
Владимир. Со страховыми агентами.
Эстрагон. Посмотреть переписку.
Владимир. Бухгалтерские книги.
Эстрагон. Счет в банке.
Владимир. Тогда уже и решать.
4. Десемантизация речи.
Герои пьесы «В ожидании Годо» ощущают невозможность выразить себя посредством готовых формул, вытесняющих язык. Косноязычие, умолчание и паузы, диалоги, лишенные взаимодействия – все это Беккет активно использует для того, чтобы изобразить еле заметное противоречие между предметом называемым и его сутью. Слова теряют свое значение – это и есть десемантизация речи. Пример десемантизации в пьесе «В ожидании Годо» — это диалог Владимира и Поццо. Владимир спрашивает, намеривается ли Поццо избавиться от своего слуги. Слово, лишенное смысла, раздается, как звуки природы, не подразумевая никакой глубины. Так автор воссоздает «опыт пустотности» языка.
5. Персонажи
, которые символизируют модели человеческого сообщества, разбиты на пары
: кроме Владимира и Эстрагона (модель супругов) появляется еще один дуэт – Поццо и Лакки (господин и раб). Их союзы зиждутся на зависимости одного от другого.
6. Ненормативная лексика
(Пример: «Вот так всё происходит на этой блядской земле»)
7. Монологичность речи
(это когда одна мысль разбита по репликам)
Э. – Когда знаешь заранее.
В. – Можешь ждать.
Э. – Знаешь, что ждешь.
В – Не о чем беспокоиться.
Э. – Надо только ждать.8. Шаблонность речи: готовые сентенции, которыми герои тщетно пытаются общаться. Пример из текста пьесы «В ожидании Годо»:
В. – Ничего не поделаешь.
Э. – Из кожи вон лезть бесполезно.
В. – Кем был, тем и останешься.
Э. – Выше головы не прыгнешь.
В. – Главное не изменишь.
Э. – Ничего не поделаешь.8. В тексте пьесы Беккета «В ожидании Годо» много отсылок к Библии. Кое-какие из них лежат на поверхности: распятые вместе с Христом разбойники, братья Авель и Каин, крестная жертва Иисуса Христа и образ Голгофы. Кое-какие вводятся посредством цитирования. Например, вот некоторые цитаты из Библии: такова тема ожидания Суда и Царства Небесного, или «ветер в камышах». Подробнее об этих отсылках и символах вы можете прочитать в статье
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Сэмюэля Беккета, ирландского драматурга, называли писателем отчаяния. Он был очень добрым, и его любовь к человечеству лишь возрастала, погружаясь в бездну отчаяния и мерзости. Его едва различимый голос был слышен, когда человек переставал верить в себя. Порой его произведения сложно понять, но в беккеровских шедеврах всегда кроется глубокий смысл.
Персонажи
В драме «В ожидании Годо» Сэмюэль Беккет рассказывает историю двух бродяг, которые проводят свои дни в ожидании Годо. Автор расширяет пространство драмы: с одной стороны, рассказывает о двух бродягах, с другой - об их памяти как исторической памяти человечества. Они слышат голоса людей, который уже отжили свое и отмучились, но шелестят, напоминают, что это и их участь тоже. Участь всего человечества - рождение и смерть. Это грустное, но очевидное утверждение фиксируется статичностью действия: вечное ожидание двух бродяг протекает в одинаковой последовательности: закончен «дневной репертуар» - окончен день, а следующий начинается таким же невыносимым ожиданием, которое превращается для них в страшную пытку. И поэтому в пьесе нет временных рамок, складываясь из тех же самых действий, время здесь опрокинуто в вечность.
Иронически снижены образы героев Беккета «В ожидании Годо». Анализ пьесы показывает, что внешний вид их, скорее убожество, сильно преувеличены, одеты в лохмотья, кое-как передвигаются. Эстрагону малы ботинки, сползают брюки. Косноязычие только подчеркивает их убожество. Автор показывает это посредством повторения фраз: «Уйдем», - говорит Эстрагон. «Мы не можем», - вторит Владимир. Они не уверены ни в чем, даже в реальности своего существования. Им трудно ориентироваться и во времени, и в пространстве. На следующий день все им кажется новым и незнакомым. Эстрагон даже забывает, велики ли ему ботинки. К ним дважды прибегает с поручениями от Годо мальчик и говорит, что впервые встречает их.
Персонажи разбиты на пары, в пьесе они олицетворяют шаблон человеческого сообщества. Автор вводит еще одну пару: Поццо и Лакки. Взаимоотношения этих пар построены на зависимости друг от друга. Владимир и Эстрагон постоянно ссорятся, но не могут существовать друг без друга. Между Поццо и Лакки более четкие отношения как между слугой и хозяином. Все герои пьесы мечутся между пустотой и словом. Заметить это можно и в кратком содержании «В ожидании Годо». Беккет как бы хотел сказать, что ожидание Годо, который так и не появится, - это символ «невыразимого». Когда автора спросили, кого же он подразумевал под образом Годо, он ответил: «Если бы знал, не писал».
Владимир и Эстрагон
Эстрагон сидит на пригорке, пытаясь стянуть с ноги ботинок. Пришел Владимир и радуется, потому что думал, что Эстрагон никогда не вернется. Эстрагон тоже так думал. Ночь он провел в канаве, его били, а он даже не знает, кто. Владимир рассуждает, как трудно быть одному. Будь это раньше, в девяностые годы, бросились бы вместе с Эйфелевой башни, а теперь их туда не пустят. Тут же вспоминает, что один из разбойников был спасен, и им, видимо, надо покаяться. Вспомнив Библию, удивляется, что только один из четырех евангелистов говорит, что разбойник был спасен. Такой картиной и начинается пьеса Беккета «В ожидании Годо».
Тут Эстрагон собирается уходить, но Владимир говорит, что они не могут этого сделать, потому что ждут Годо. Его надо ждать - если не сегодня, то завтра он придет. Они оба уже не помнят, вчера ждали они Годо или нет, да и какой сегодня день, не помнят. Эстрагон засыпает, Владимиру становится скучно, и он его будит. Эстрагон предлагает повеситься, но они не могут договориться, кто первым это сделает. В конце концов, делают вывод, что лучше не вешаться - так безопаснее. Подождут Годо, а уж он знает, как поступить. Стали вспоминать, просили ли о чем-либо Годо, но не могут ничего такого вспомнить.
Лакки и Поццо
Продолжаем краткое содержание пьесы Беккета «В ожидании Годо». Раздается пронзительный вопль, они в страхе прижались друг к другу. Заходит Лакки, несет чемодан, складной стул, корзину с едой и пальто. Следом идет Поццо, держа его за веревку, щелкает кнутом и подгоняет Лакки, бранясь, на чем свет стоит. Эстрагон его спрашивает, не Годо ли он. Поццо отвечает, что не знает никакого Годо, он путешествует и рад встретить таких же, как он. Велит Лакки подать стул. Он ставит на землю корзину и чемодан, раскладывает стул, и снова берет в руки свою поклажу.
Бродяги недоумевают, почему бы не положить вещи на землю. Поццо принимается за цыпленка, съев его, раскуривает трубку. Эстрагон интересуется, нужны ли ему косточки от куры. Поццо говорит, что они принадлежат его слуге, если Лакки откажется, то он сможет их взять. Эстрагон подбирает остатки еды. Владимир упрекает Поццо в жестокости. Эстрагон с Владимиром собираются уйти, но их останавливает Поццо, говорит, что если они уйдут, то как встретятся с Годо.
Всегда вместе
Продолжают драму Беккета «В ожидании Годо» размышления Эстрагона, почему Лакки не поставит свои чемоданы. Он пытается выяснить это у Поцца. Он несколько раз повторяет вопрос, наконец, Поццо отвечает, что он может поставить вещи на землю, если хочет. Но раз он этого не сделал, значит, не хочет. Поццо рассуждает, что от Лакки толку, как от козла молока, и, вероятно, он просто хочет, чтобы Поццо его не выгонял, пытается быть полезным. Вот Поццо и ведет его на ярмарку, в надежде выручить за него хорошие деньги. Вообще, лучше было б его убить. Лакки заплакал.
Эстрагону его жалко, он хочет утереть Лакки щеки, но тот, что есть силы, пинает его. Эстрагон расплакался от боли. Поццо заметил, что раз Лакки перестал плакать, а Эстрагон заплакал, то в мире количество слез всегда остается неизменным. И продолжает, что всем замечательным вещам его научил Лакки, потому что вместе они шестьдесят лет, и приказывает слуге снять шляпу, под которой длинные седые волосы. Лакки снимает шляпу, но под ней лысина. Поццо расплакался, что Лакки просто невыносим, и он не хочет больше с ним никуда идти. Эстрагону с Владимиром скучно, и они просят Лакки спеть или сплясать. Лакки пляшет, а потом произносит бессмысленный монолог. Наконец, они уходят.
Годо будет завтра
В следующем действии пьесы Беккета «В ожидании Годо» приходит мальчик и сообщает им, что Годо не придет, но будет здесь завтра. Наступила ночь. Эстрагон решил не носить больше своих башмаков - пусть их кто-нибудь другой носит. А он, как Христос, будет ходить босиком. Тут же силится вспомнить, сколько лет они знакомы. Они считают, что пятьдесят, и вспоминают, как однажды Эстрагон бросился в реку, а Владимир его спас. Они думают, не пора ли им расстаться, но не трогаются с места.
Когда пришло завтра
На следующий день в том же месте, в тот же час, но на дереве, вчера абсолютно голом, появились листья. Входит Владимир и рассматривает ботинки Эстрагона, и пристально вглядывается вдаль. Появляется босой Эстрагон, его ночью опять били, Владимир жалеет его. Эстрагон спрашивает, чем же им тогда заняться, раз они так рады. Решили ждать Годо.
Следующее действие пьесы «В ожидании Годо» Сэмюэля Беккета начинается утром. «Многое изменилось, - замечает Владимир, - на дереве листики появились». Но Эстрагон не помнит ни Лакки, ни Поццо, ни то, что было вчера. Они решили спокойно поговорить, уж очень тяжело молчать. Это самое подходящее занятие, не надо слушать, не требуется думать. Им слышатся голоса, они долго обсуждают их. И договариваются начать все сначала. Трудно выбирать - с чего же начать? Но отчаиваться рано. Мысли одолевают постоянно.
Эстрагон уверен, что вчера их здесь не было, а бродили они в какой-то другой дыре и болтали о том, о сем. Эстрагон увидел ботинки, но не признает их. Владимир предполагает, что его ботинки кто-то забрал, а взамен оставил другие. Эстрагон не может понять, если это другие башмаки, то отчего они опять жмут. Собрались уходить, но нет - надо ждать Годо.
Возвращение Поццо и Лакки
Владимиру на глаза попалась шляпа Лакки, и они стали примерять его шляпу и свои, передавая их друг другу. Решили поиграть в Поццо и Лакки, но вдруг заметили, что кто-то идет. Они надеются, что это Годо. Но с другой стороны тоже кто-то идет. Они спрятались, но никто так и не приходит. Не зная, чем заняться, Владимир с Эстрагоном то мирятся, то ссорятся. Входят Лакки и Поццо. Лакки несет те же самые вещи. Но Поццо ослеп, и веревка на шее Лакки значительно короче. Он падает, Поццо - следом за ним. Владимир с Эстрагоном стоят раздумывают, на каких условиях им можно помочь.
Поццо говорит, что даст за помощь сто франков, потом двести. Владимир пытается помочь, но падает сам. Эстрагон соглашается помочь при условии, что они с Владимиром сразу же уйдут. Поццо отползает, но Эстрагон уже забыл, как его зовут. Поццо зовет на помощь. Владимир с Эстрагоном поднимаются. Эстрагон пытается уйти, но приятель напоминает, что они ждут Годо. Бродяги помогают встать Поццо. Он не может стоять на ногах, они поддерживают его. Глядя на небо, они долго спорят, день сейчас или утро, восход или закат.
Надо ждать
Лакки уже уснул, и Эстрагон ударами пытается его поднять. Тот встает, собирает вещи, и они пытаются уйти. Владимир спрашивает у Лакки, что в чемодане и куда они с Поццо направляются. В ответ он услышал, что в чемодане песок. Владимир просит Лакки спеть, но Поццо говорит, что Лакки немой. Увидев в ответ удивление, Поццо теряет терпение: «Какая разница?» Ведь все происходит всегда в один день, такой же, как и все остальные. В один день мы родились, умрем в такой же день. Поццо и Лакки уходят. Вскоре слышится, как они упали.
Завершает драму Беккета «В ожидании Годо» такая картина: Эстрагон спит, но Владимиру скучно, и он его будит. Тот не может понять, явь это или сон. И завтра все будет так же, он проснется, и ничего не будет знать о сегодняшнем дне, кроме того, что они ждали Годо. Входит мальчик. Владимир его, кажется, узнает, но мальчик ответил, что видит их впервые, а Годо просил передать, что будет завтра. Владимир с Эстрагоном хотят повеситься, но нет веревки. Завтра они придут с веревкой, и если Годо не будет, то они это сделают. Они решили разойтись в разные стороны, и если Годо не будет, то они утром вернутся, чтобы ждать его. «Идем». «Пошли». Но с места не трогаются ни тот, ни другой.
Ожидание Годо
Пьесу Беккета отличает статичность сценического действия, как указано выше, в кратком анализе произведении. «В ожидании Годо» Беккета время остановилось - день заканчивается, наступает другой, но все по-прежнему, ничего не меняется. Это скорее «бездействие». Они ждут Годо. И в каждом их диалоге драматург низводит эту важную сцену на ступень ниже, придавая разговору банальность. Тем самым автор хочет добиться комического эффекта.
Их слова, лишенные смысла, теряют свое значение. Они раздаются, как звуки природы, за ними нет никакой глубины. Так драматург воссоздает «опыт пустотности» языка, что так же подтверждают монологичность и шаблонность речи героев. Отсылки к Библии, часто упоминаемые в пьесе, как бы показывают, что ожидание Годо - это вера в Бога. Так ждут Божьего Суда и Царства Небесного.
Французский писатель, журналист и критик Фредерик Бегбедер (р.1965 году), хорошо известный российским читателям своими ироничными провокационными романами, комментирует пятьдесят произведений, названных французами лучшими книгами ХХ века.
№12 Сэмюэль Беккет «В ожидании Годо» (1953)
Черт побери, ну конечно же! Я так и знал! Это ведь мне следовало написать театральную пьесу про двух бездомных бродяг, ожидающих своего дружка, который не придет! Ну что мне стоило – ведь это пара пустяков! И если я не значусь тут, под номером 12, то делать нечего, сам виноват.
Сэмюэль Бэкет, блистательный ирландец, родившийся в Дублине в 1906 году и проживший в Париже (как Джойс) с 1936-го до самой смерти в 1989 –м, - вот кто написал её, эту театральную пьесу, написал в 1953 году и по – французски, после чего получил в 1969-м Нобелевскую премию (ей-богу, в этом списке явная передозировка нобелиатов!).
Пьеса называется «В ожидании Годо», и если вы о ней никогда не слышали, значит, вы глухи, слепы и совершенно бескультурны. Двое бродяг, Владимир и Эстрагон, или, иначе, Диди и Гого, маются в ожидании некоего Годо. Беккет вообще очень любит бомжей: еще Моллой, герой его романа, вышедшего в 1951 году (Имеется в виду роман «Моллой», первый из трилогии «Моллой», «Мэлон умирает», «Безымянный»), отнюдь не купался в золоте. Владимир и Эстрагон встречают парочку садомазохистов – Поццо, господина, и его раба Луки, которого хозяин тащит за собой на поводке. Затем они долго спорят под деревом, а мы ждём, когда же они на этом дереве повесятся. Но в отличии от «Татарской пустыни, где эти самые татары все-таки в конце концов появляются, здесь Годо нет как нет. И, значит, героям приходится заполнять нескончаемую паузу разговором.
Временами «В ожидании Годо» напоминает приемную зубного врача, где пациенты нарочито оживленно беседуют, лишь бы забыть о предстоящей пытки; а еще это смахивает на ситуацию с застрявшим лифтом в каком-нибудь из небоскребов квартала Дефанс» (Дефанс – современный квартал высотных зданий на северо-западе Парижа) . Что же до самого Годо, то он отнюдь не God (Бог). Беккет сам написал об этом: «Если бы под Годо я подразумевал Бога, то так прямо и назвал бы его - God, а не Godot». Тут-то все всем становится ясно. « Ну, конечно же, Годо – это смерть» - с понимающим видом воскликнут зрители. Ибо «В ожидании Годо» - пьеса, где каждый зритель становится соавтором Беккета (даже если этот последний и сохраняет все права на нее).
Эта интермедия, явно менее комическая, нежели «Лысая певица» Ионеско (написанная тремя годами раньше), все-таки забавнее пьес Брехта. «Годо» навсегда прибудет самым известным произведением Беккета (переведенным на 50 языков!) и ЖЕМЧУЖИНОЙ послевоенного театра абсурда. В некие достопамятные времена драматурги вдруг обнаружили, что мы умираем не за понюх табаку, что жизнь лишена всякого смысла и вообще - придумывать сюжетную канву и реалистических героев жутко утомительно.
Но при всем том пьесы Беккета отличает вполне доходчивы юмор (хотя впоследствии автор его несколько подрастерял).
«Что я должен говорить?» - «Говори: я доволен». – «Я доволен». – «Я тоже». – «Мы оба довольны». – «Ну и что же мы будем делать теперь, когда мы довольны?» Жан Ануй (Ануй Жан, 1910-1987, - французский драматург и режиссер) сказал о театре Беккета: « Это «Мысли» Паскаля в исполнении Фрателлини» (Братья Поль Франсуа и Альбер Фрателлини – цирковые клоуны).
Честно говоря, я так и не понял, что это – комплимент или колкость.
«В ожидании Годо » ставит проблему, которая актуальна для нас даже и сегодня, в 2001 году, и будет актуальной в течение ближайших столетий: если все идет к лучшему в этом лучшем из миров (согласно Панглосу И Алену Мэнку (Доктор Панглос – персонаж романа Вольтера «Кандид», Ален Мэнк – современный французский писатель, автор книг «Эгалитарная машина»-1987, «Новое средневековье»-1995 и др.)), если мы перестали воевать, если мы все как один хороши и милы, если к нам вернулось процветание, доходы текут рекой, а История завершена, то как все-таки ответить на этот невинный вопросец, который одним махом возвращает нас на грешную землю: «Ну что же мы будем делать теперь, когда мы довольны?»
Источник - Библиотека Альдебаран
Сэмюэль Беккет
В ожидании Годо (сборник)
В ожидании Годо
Действующие лица
Эстрагон.
Владимир.
Поццо.
Лаки.
Мальчик.
Действие I
Деревенская дорога. Дерево. Вечер. Эстрагон сидит на земле и пытается снять ботинок. Тяжело дыша, стаскивает его обеими руками. В изнеможении останавливается, переводит дух, начинает сначала. Сцена повторяется.
Входит Владимир .
Эстрагон (вновь останавливаясь). Гиблое дело.
Владимир (подходит к нему мелкими шажками, широко расставляя негнущиеся ноги). Мне тоже начинает так казаться. (Молчит, думает.) Сколько лет я гнал от себя эту мысль, все уговаривал себя: Владимир, подумай, может, еще не все потеряно. И опять бросался в бой. (Задумывается, вспоминая тяготы борьбы. Эстрагону.) Я смотрю, ты опять здесь.
Эстрагон. Думаешь?
Владимир. Рад тебя снова видеть. Я думал, ты больше не вернешься.
Эстрагон. Я тоже.
Владимир. Надо как-то отметить нашу встречу. (Задумывается.) А ну-ка, встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)Эстрагон (раздраженно). Погоди, погоди.
Владимир (оскорбленный, холодно). Позвольте узнать, где месье изволил провести ночь?
Эстрагон. В канаве.
Владимир (в изумлении). В канаве?! Где?
Эстрагон (не шевелясь). Там.
Владимир. И тебя не били?
Эстрагон. Били… Не очень сильно.
Владимир. Все те же?Эстрагон. Те же? Не знаю.
Владимир. Вот я думаю… давно думаю… все спрашиваю себя… во что бы ты превратился… если бы не я… (Решительно.) В жалкую кучу костей, можешь не сомневаться.
Эстрагон (задетый за живое). Ну и что?
Владимир (подавленно). Для одного человека это слишком. (Пауза. Решительно.) А с другой стороны, вроде кажется, сейчас-то чего расстраиваться попусту. Раньше надо было решать, на целую вечность раньше, еще в тысяча девятисотом году.
Эстрагон. Ладно, хватит. Помоги мне лучше снять эту дрянь.Владимир. Мы с тобой взялись бы за руки и чуть не первыми бросились бы с Эйфелевой башни. Тогда мы выглядели вполне прилично. А сейчас уже поздно – нас и подняться-то на нее не пустят.
Эстрагон с новой силой принимается снимать ботинок.
Что ты делаешь?
Эстрагон. Разуваюсь. Можно подумать, тебе самому не приходилось.
Владимир. Сколько можно повторять – ботинки нужно снимать каждый день. Мог бы, наконец, и запомнить.
Эстрагон (жалобно). Помоги мне!
Владимир. Тебе что, больно?
Эстрагон. Больно! Он еще спрашивает.
Владимир (с горечью). Можно подумать, один ты на этом свете страдаешь. Остальные не в счет. Вот побывал бы хоть раз в моей шкуре, то-то бы, наверное, запел.
Эстрагон. Тебе что, тоже было больно?
Владимир. Больно! Он еще спрашивает!
Эстрагон (показывая пальцем). Это же не повод, чтобы ходить расстегнутым.
Владимир (наклоняясь). Ну да. (Застегивает брюки.) Распускаться не следует даже в мелочах.
Эстрагон. Ну что тебе сказать, вечно ты ждешь последнего момента.
Владимир (задумчиво). Последнего момента… (Раздумывает.) Можно и подождать, если есть чего ждать. Чьи это слова?
Эстрагон. Ты что, не хочешь мне помочь?
Владимир. Иногда я думаю, ведь когда-то же он наступит. И чувствую себя как-то странно. (Снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает в нее руку, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Вроде становится легко и в то же время… (ищет подходящее слово) жутко. (С силой.) Жут-ко! (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее.) Надо же. (Стучит по шляпе, словно надеясь вытрясти из нее что-либо, снова заглядывает в нее, надевает на голову.) Ну и ну…
Эстрагон (ценой невероятных усилий наконец снимает ботинок. Смотрит в него, засовывает руку вовнутрь, переворачивает, трясет, смотрит, не выпало ли оттуда что-нибудь, ничего не находит, снова засовывает в него руку. Выражение лица отсутствующее). И что же?
Владимир. Ничего. Дай посмотрю.
Эстрагон. Смотреть тут не на что.
Владимир. Попробуй его снова надеть.
Эстрагон (осмотрев ногу). Пусть немного проветрится.Владимир. Вот, полюбуйтесь – человек во всей красе: набрасывается на ботинок, когда виновата нога. (Снова снимает шляпу, заглядывает в нее, засовывает руку, трясет, стучит по ней, дует на нее, надевает на голову.) Ничего не понимаю.
Пауза. Эстрагон тем временем разминает ногу, шевелит пальцами, чтобы их лучше обдуло ветром.
Один из разбойников был спасен. (Пауза.) В процентном отношении вполне честно. (Пауза.) Гого…
Эстрагон. Что?
Владимир. Может, нам покаяться?
Эстрагон. В чем?
Владимир. Ну, там… (Пытается подыскать слово.) Да вряд ли стоит вдаваться в подробности.Эстрагон. Уж не в том ли, что мы на свет родились?
Владимир начинает хохотать, но тут же замолкает, с искаженным лицом схватившись за низ живота.
Владимир. Даже смеяться не могу.
Эстрагон. Вот ведь беда какая.
Владимир. Только улыбаться. (Растягивает рот в невероятно широкой улыбке, держит ее некоторое время, потом так же внезапно убирает.) Только это совсем не то. Хотя… (Пауза.) Гого!
Эстрагон (раздраженно). Ну, что еще?
Владимир. Ты читал Библию?
Эстрагон. Библию? (Размышляет.) Наверное, когда-то просматривал.
Владимир (удивленно). Где? В школе для безбожников?
Эстрагон. Для безбожников или нет, не знаю.
Владимир. А может, ты ее с тюрьмой путаешь?
Эстрагон. Возможно. Помню карту Палестины. Цветную. Очень красивую. Мертвое море бледно-голубое. От одного взгляда на него пить хотелось. Я мечтал: вот там мы проведем медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.
Владимир. Тебе надо было быть поэтом.Эстрагон. Я и был. (Показывая на свои лохмотья.) Разве не видно?
Владимир. Так о чем это я говорил… Как твоя нога?
Эстрагон. Опухает.
Владимир. Ах да, вспомнил, о тех разбойниках. Ты знаешь эту историю?
Эстрагон. Нет.
Владимир. Хочешь, расскажу?
Эстрагон. Нет.
Владимир. Так быстрее время пройдет. (Пауза.) Это история про двух злодеев, которых распяли вместе со Спасителем. Говорят…
Эстрагон. С кем?
Владимир. Со Спасителем. Два злодея. Говорят, что один был спасен, а другой… (ищет подходящее слово) был обречен на вечные муки.
Эстрагон. Спасение от чего?
Владимир. От ада.
Эстрагон. Я ухожу. (Не двигается.)
Владимир. Только вот… (Пауза.) Не могу понять почему… Надеюсь, мой рассказ тебя не очень утомляет?
Эстрагон. Я не слушаю.
Владимир. Не могу понять, почему из четырех евангелистов об этом сообщает только один. Ведь они все четверо были там, ну, или неподалеку. И только один упоминает о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты мог бы хоть для приличия поддерживать разговор.
Эстрагон. Я слушаю.
Владимир. Один из четырех. У двоих других об этом вообще нет ни слова, а третий говорит, что его злословили оба разбойника.
Эстрагон. Кого?
Владимир. Что ког...
