Вы также можете найти интересующую информацию в электронной библиотеке Sci.House. Воспользуйтесь формой поиска:

Обращая внимание на затяжной кризис, в который вошла европейская экономика в XVI в., ученые выдвигают самые разные варианты объяснения его причин. В XX в. американский историк Э. Гамильтон, констатировав падение цен в переводе на серебро в XVII в., объяснил этот феномен нехваткой драгоценных металлов в условиях еще недостаточно развитой кредитно-банковской системы.

В монографии "Американские сокровища и революция цен в Испании 1501–1650 гг.", вышедшей в конце 1920-х гг., Э. Гамильтон исходил из монетаристских воззрений, согласно которым показатели сферы денежного обращения играют роль ведущего регулятора экономических процессов. Отмстив, что среднегодовой ввоз драгоценных металлов в Испанию возрастал вплоть до 1590 г., после чего в 1656–1660 гг. наступил резкий спад, Э. Гамильтон высчитал индекс цен в Испании за этот же период. В переводе на серебро он получил следующий ряд: 1501 г. – 33, 1570-е гг. – 100, 1601 г. – 144, после чего вплоть до 1650 г. продолжалась стагнация индекса цен.

В 1950-е гг. П. Шоню (Франция), рассчитав тоннаж рейсов между Севильей и Америкой, потдтвердил, что длительный подъем испанской трансокеанской торговли завершился в 1590-е гг. Далее показатель колебался вокруг достигнутого уровня вплоть до 1630-х г., когда он пошел на спад (от 127 до 60 тыс. т). Эта динамика товарооборота в целом коррелировала с движением драгоценных металлов по данным Э. Гамильтона.

Исходя из тезиса о наличии тесных экономических связей между Италией и Испанией, К. Чиполла и Р. Романо (Италия) предположили, что кризис 1619–1622 гг., следствием которого были разрушение промышленности и аграризация экономики Италии, был связан с падением испанской трансатлантической торговли. Указывая на снижение среднегодового числа рейсов через Зунд (с 5623 в 1590-х гг. до 3726 в 1620-е гг.), Р. Романо констатировал, что кризис охватил и север Европы.

Однако впоследствии П. Жаннен показал, что статистика рейсов, без учета тоннажа, вносит недопустимые искажения в подсчет качественного итога. Данные о прибытии голландских кораблей в Кёнигсберг свидетельствовали, что, несмотря на снижение числа рейсов между 1590-ми и 1646–1653 гг. в отношении 100: 62, их тоннаж вырос в 1,36 раза. Голландские корабли составляли примерно 2/3 всех судов, но аналогичные данные были получены и для английского флота. Кроме того, кризис не затронул ряд товаров, например вывоз льна и пеньки.

Из этого П. Жаннен сделал вывод, что решительный перелом вековой конъюнктуры на Балтике следует связывать с другим, более всеобъемлющим кризисом 1650-х гг. Он также высказал идею, что кризис распространялся постепенно, начиная со средиземноморского юга Европы и лишь затем перейдя на север континента.

Со своей стороны, Ж. Мевре (Франция) заметил, что, несмотря на низкий уровень цен на хлеб в Амстердаме (это рассматривается как симптом кризиса), с 1680-х гг. намечается оживление деловой активности. Та же статистика судоходства через Зунд, основанная на данных об уплате пошлин, показывает, что при снижении числа рейсов тоннаж остается неизменным. Но с поправкой на не вошедшие в реестр шведские суда (от уплаты зундских пошлин они были освобождены), число рейсов которых в 1690–1700-е гг. возросло, правомерно говорить не о кризисе, а о росте торговой конъюнктуры.

Реальный спад торговли в этом регионе произошел только с началом Северной войны. После заключения мира и возвращения России на Балтику с 1720-х гг. начинается характерный для XVIII в. устойчивый постоянный рост зундского судоходства.

Еще один контраргумент против гипотез об общности средиземноморского кризиса 1620-х гг. нашел М. Морино. После заключения франко-турецкого торгового договора 1604 г. и вплоть до Фронды портовые сборы в Марселе выросли в шесть раз. Как раз через этот порт шло сырье для бурно развивавшегося центра шелкоткачества в Лионе.

Сверяя данные, выдвинутые Э. Гамильтоном в обоснование концепции "революции цен", М. Морино выявил ряд рейсов, которые ученый выпустил из внимания. Внеся поправки, М. Морино увидел, что уже в 1661 – 1665 гг. среднегодовой ввоз составлял 28,8 млн песо, а в 1690-х гг. цифры ввоза превзошли рекордный уровень 1590-х гг. Таким образом, степень падения ввоза в 1630– 1660 гг. американский историк преувеличил.

Наконец, вопреки теории, широкий ввоз серебра, продолжавшийся после 1660 г., не мешал стагнации цен в этот период.

Таким образом, количественно-монетарная теория оказалась неспособной объяснить движение цен в XVIII в. только на основе динамики денежной массы, представленной драгоценными металлами. Тем более, что сосредотачиваясь на цифрах новой добычи и ввоза, ученые уделяли меньшее внимание динамике тезаврации драгметаллов государствами и частными "игроками".

Небесспорными оказались и основания, на которых был сделан вывод о так называемой "секулярной инфляции", как еще называют "революцию цен". За основу берется статистика цен на хлеб (см. табл. 5), а зерновые – товарная группа с небезусловной эластичностью спроса по цене.

Таблица 5

Нельзя сбрасывать со счетов малоразвитость мировой торговли и нерепрезентативность ее состава в Средние века. При этом даже и в Новое время мировая цена на хлеб представляет собой цену излишков. Ее влияние, в порядке обратной связи, на национальную экономику небезусловно.

Зерновые – продукт земледелия, производительность которого в каждом году зависит от "раскладки" природно-климатических факторов по каждой из торгующих стран. Неурожаи не всегда влекут за собой импорт: зерно ввозят в силу финансовых возможностей государства и его населения. Далее, пашни "конкурируют" в составе земельного фонда с пастбищами. Прежде чем обострилась проблема выпаса овец, резкий рост масштабов коневодства в средневековой Европе не мог не повлиять на условия, в которых формировались цены на зерновые. Наконец, европейский рынок зерна не мог оставаться индифферентным к колебаниям поставок зерновых и фуража из Руси (Запад воспринимал их через прибалтийскую торговлю).

В каком сочетании действовали эти факторы на каждом из выделенных отрезков конъюнктуры и какую долю мирового рынка обеспечивали при этом соответствующие страны – вопрос, до сих пор комплексно не изученный.

Рыночные, капиталистические отношения в нашу эру формировались отнюдь не на рынке хлеба и других продуктов питания для людей и обслуживающего их скота. Капитализм зародился на почве легкой, и если более точно – текстильной промышленности. Именно торговля тканями и сырьем для их производства "оттягивала" на себя все возрастающую долю финансовых ресурсов, опосредующих мировой товарооборот.

В этом вопросе также важно, в какой пропорции распределялись средства обращения между внутренним и внешним оборотом в экономике каждой отдельно взятой страны, а внутри нее – между купцами, ремесленниками и государством. Не менее важны и аспекты ценообразования; так, уже на ранних этапах развития в Испании производства шерсти на экспорт ее закупка производилась по "фьючерсным", заранее определенным на текущий год ценам.

• Wallerstein 1. The Modern World-System I: Capitalist Agriculture and the Origins of the European World-Economy in the Sixteenth Century. University of California Press, 2011. P. 69.

Артем Ефимов

Записки экономического историка

Что такое «революция цен» XVI–XVII веков

Впервые Западная Европа столкнулась с серьезной инфляцией в середине XVI века, когда количество драгоценных металлов, вывезенных испанцами из Нового Света, превысило все разумные пределы. Но был ли бесконтрольный приток золота и серебра единственной причиной революции цен XVI–XVII веков? Читайте об этом в новом выпуске блога историка Артема Ефимова и подписывайтесь на его телеграм-канал , где есть много других интересных заметок.

Испанский галеон середины XVII века. Именно такие корабли входили в состав Серебряного флота Испании, доставлявшего в Севилью драгоценные металлы, добытые в Америке

Wikimedia Commons

Один из самых захватывающих сюжетов мировой экономической истории - «революция цен» второй половины XVI - первой половины XVII веков. Несколько поколений европейцев жили в условиях непрекращающейся инфляции. Дорожало все, но в первую очередь - хлеб и прочая еда. Сильнее всего страдали крупнейшие и богатейшие города: Севилья, Марсель, Париж, Лондон, Амстердам, Кёльн.

Темпы инфляции были, по нынешним меркам, смешные: около 600 процентов за столетие - это в среднем 1–1,5 процента в год, местами и временами с всплесками до 4 и даже до 7 процентов, но никогда и нигде не больше 10 процентов в год. Для сравнения, когда в России отпустили цены, инфляция за один 1992 год составила 2508,8 процента; в 2016 году было 5,4 процента - и это рекордно низкий показатель в новейшей истории России.

Но XVI–XVII века - это эра гораздо более стабильных денег. Даже однопроцентная годовая инфляция на протяжении нескольких лет подряд была для европейцев серьезным потрясением. Отдельный вопрос, насколько уместно называть «революцией» явление, которое наблюдалось в течение столетия, но как-то уж так повелось.

Вопрос, почему растут цены, занимал лучшие умы. Еще в самом начале «революции цен» к нему обратились ученые из Саламанкского университета - богословы из ордена доминиканцев, которых интересовали вполне мирские вопросы: чем отличается справедливая война от несправедливой? имеют ли право христианские государи обращать в рабство американских индейцев лишь на том основании, что те язычники? как примирить христианский запрет на ростовщичество с распространением и несомненной экономической благотворностью банковского кредитования?

Один из ученых «Саламанкской школы», Мартин де Аспилькуэта, рассуждал в 1549 году так. Стоимость всякого товара определяется, среди прочего, его доступностью. Основной монетный металл - серебро - тоже товар, и когда его на рынке становится много, цены на него падают. Соответственно, снижается покупательная способность серебряных денег (они девальвируются) - цены на остальные товары растут относительно серебра.

Эту идею подхватил французский мыслитель Жан Боден и в 1568 году предложил такое объяснение «революции цен». С середины XVI века в Европу, и прежде всего в Испанию, стало в огромных количествах поступать серебро с американских рудников (богатейшими были рудники на горе Потоси в Андах, на территории нынешней Боливии). Это спровоцировало девальвацию европейских серебряных денег - и, соответственно, инфляцию. Благодаря этой идее Боден считается основоположником количественной теории денег. Эту же идею развивал шотландский философ и историк Дэвид Юм в своей книге «Политические беседы» (1752).

В наиболее полном виде концепцию «революции цен» вследствие притока американского серебра разработал американский историк Эрл Хамилтон в книге «Американские сокровища и революция цен в Испании» (1934). На это объяснение опирались крупнейшие историко-экономические мыслители ХХ века, в том числе Фернан Бродель, Иммануил Валлерстайн и Милтон Фридман.

Впрочем, уже в 1970-е годы стали появляться альтернативные объяснения. Ныне большинство ученых признают, что приток американского серебра был важным фактором «революции цен», но далеко не все согласны, что он был ее первопричиной.

Американский экономист Ирвинг Фишер в начале ХХ века сумел описать денежное обращение строгим математическим языком. Тут должен был быть прогон про уравнение обмена MV=PQ, но я дорожу своими читателями и буду сразу переводить с эконометрического на человеческий.

Цены, по Фишеру, могут расти по трем причинам: 1) рост денежной массы, 2) ускорение денежного обращения, 3) падение производства. Классическое объяснение «революции цен» сводит ее к первой причине: навезли из Америки серебра, наделали из него денег, а прочие показатели остались более или менее прежними - отсюда и инфляция.

В 1970–1980-е годы американские ученые Гарри Мискимин и Джек Голдстоун предложили обратить внимание на вторую причину. XVI–XVII века - это период роста населения и урбанизации в Европе. Как следствие, это и период коммерциализации - интенсификации товарно-денежных отношений. И, соответственно, ускорения денежного обращения - попросту говоря, деньги все чаще переходят из рук в руки. Это приводит к росту цен. Рост цен, в свою очередь, создает дополнительную нагрузку на государственный бюджет, и государство принимается делать новые деньги - тут как раз пригождается приток серебра из Америки. Растет денежная масса - опять растут цены. Вот вам и «революция цен».

Спор о причинах «революции цен» - это часть огромного спора о причинах инфляции, одного из главных споров мировой экономической науки. Помимо всего прочего, «революция цен» расползалась: инфляция в Севилье и других крупных торговых центрах повлекла за собой, с некоторым запозданием, инфляцию в других регионах, которые тяготели к этим торговым центрам. Довольно быстро инфляция была «импортирована» в Османскую империю - и привела там к большим финансовым бедам (в частности, к янычарскому бунту 1589 года, о котором мы поговорим в следующий раз). Докатилась она и до Польши: поскольку в Западной Европе хлеб подорожал, польским земельным магнатам стало особенно выгодно его экспортировать; Польша стала житницей Европы, ее аграрная экономика законсервировалась, и она прозевала промышленную революцию.

Россию «революция цен» XVI–XVII века почти не затронула: торговые связи с Европой были не слишком интенсивными. Наша «революция цен» случилась уже в XVIII веке.

Понятие «революция цен» используется для обозначения резкого и довольно значительного повышения цен на товары (особенно на продукты питания и предметы первой необходимости) в большинстве европейских стран, которое произошло в XVI — начале XVII века. Связан такой скачек был в первую очередь с притоком в результате колонизации Америки и использования дешевой силы коренных жителей для добычи золота и серебра.

Также среди причин отмечали увеличение численности населения и манипуляции европейских правительств, связанные с валютой, однако они являются второстепенными.

Рост цен был весьма неравномерным: так, в Испании и Португалии (основных странах-колонизаторах, куда металлы попадали в первую очередь) стоимость товаров возросла очень быстро — уже к концу XVI века в 4,5 раза. Чуть медленнее и мягче этот процесс проходил в странах, куда золото и серебро доставляли в меньших количествах: в Англии цены выросли в 2,5 раза, во Франции в 2,3, в Германии — в 2 раза. В результате данного роста цен товары, производимые в Испании и Португалии, стали неоправданно дорогими, потеряв свою конкурентоспособность. Даже жители этих стран и их колоний отдавали предпочтение более дешевым товарам, поступающим контрабандным путем из других стран. Это привело к значительному упадку промышленности Испании и Португалии.

При этом, заработная плата не успевала за таким беспрецедентным ростом стоимости товаров, в результате чего, хотя и выросла на 25-30%, но фактически значительно снизилась. Однако это, в свою очередь, сделало более выгодным использование наемного труда и ускорило переход к мануфактурному производству, потому, можно считать, что капиталистические предприниматели только выиграли от подобной ситуации. Прибыль также получили землевладельцы, которые сдавали свою землю в аренду — плата значительно выросла на фоне повышения цен на продукты. Касательно же других слоев населения, то здесь ситуации выглядела намного печальнее.

Значительно пострадали крестьяне, которые вели мелкое хозяйство, вынуждены были кустарничать и батрачить. Пострадали и крестьяне, которые платили ренту продуктами либо же ее цена не была фиксированной. Так же потеряли и дворяне, которые сдавали свои земли под фиксированную ренту, не вели рассчитанного на рынок хозяйства, а таковых была большая часть. Проиграли от роста цен огромные слои населения, которые жили на заработную плату, мастера небольших цехов и мелкие товаропроизводители.


Среди других последствий «революции цен» — значительное падение процентных ставок на кредиты, покрытие Западной Европой дефицита в торговле с Индией и Дальним Востоком, возможность импортировать зерно из Восточной Европы.

Таким образом, в результате повышения дохода капиталистов на фоне повсеместного уменьшения заработной платы, при фактическом увеличением стоимости аренды и уменьшением стоимости феодальной ренты, значительно обострилось классовое противостояние: буржуазия возвышалась и становилась сильнее, феодалы теряли не только доходы, но и власть. Народ переходил из под гнёта старых господ под не менее жёсткую руку новых.

Важнейшим следствием открытия и колонизации новых земель явилась «революция цен», которая дала мощный импульс первоначальному накоплению капитала в Европе и ускорила формирование капиталистического уклада в хозяйстве. Эта «революция» выразилась в необычайно быстром повышении в течение XVI в. цен на сельскохозяйственные и промышленные товары. Если до XVI в. цены были в основном стабильными, то за 70 лет - с 30-х годов XVI в. и до конца столетия - они выросли в 2 - 4 раза. 74

Такое движение цен современники связывали либо с большим притоком драгоценных металлов в Европу, либо с их утечкой. Однако настоящей причиной «революции цен» было падение стоимости драгоценных металлов как товара. Она способствовала обогащению зарождавшейся в эту эпоху промышленной буржуазии и обнищанию мануфактурных рабочих. Уровень жизни наемных рабочих снизился, поскольку подорожание сельскохозяйственных продуктов и предметов широкого потребления привело к падению реальных доходов населения. «Революция цен» способствовала ускоренному обогащению зажиточной части крестьянства, образованию сельской буржуазии, поскольку снижалась реальная заработная плата сельскохозяйственных рабочих, а с падением покупательной способности денег уменьшились реальные размеры денежного оброка или арендной платы, взимаемых землевладельцами,

цены же на сельскохозяйственные продукты росли. Одновременно серьезно пострадали феодалы, получавшие фиксированную денежную ренту.

Итогом «революции цен» явилось общее ухудшение экономического положения феодалов и наемных рабочих и укрепление позиций буржуазии. Таким образом, она ускорила формирование капиталистического хозяйства и падение феодальной системы.

Мореплавание позволило установить стабильные экономические связи между самыми отдаленными частями мира. Колониальные владения использовались в качестве хозяйственной периферии европейского капитала и послужили основой для расширения внешней торговли, которая стала мировой.

Следовательно, произошло усиление новых тенденций в экономической политике европейского абсолютизма, которая приобрела ярко выраженный меркантилистский характер. Правящие династии в Испании, Франции, Англии всеми доступными способами поощряли торговлю, промышленность, судоходство, колониальную экспансию. Меркантилизм был порожден развивавшимся капитализмом, но он отвечал и интересам дворянства. Национальная промышленность и торговля предоставляли средства для поддержания феодального государства, а значит, и для сохранения социального господства дворян. 75

Открытие новых торговых путей и неизвестных ранее стран и континентов, установление стабильных связей между Европой и другими частями света в относительно короткий срок позволили европейским странам приобрести огромные ресурсы.

Великие географические открытия создали базу для возникновения международного разделения труда, мирового хозяйства и рынка. Вырос объем и ассортимент торговли. В борьбе за овладение новыми рынками начинали образовываться торговые компании, регулировавшие торговлю купцов с определенным районом мира. Этого оказалось недостаточно для успеха в конкурентной борьбе с другими странами, и постепенно купеческий капитал стал объединяться в торговые корпорации. Наиболее мощными из объединенных компаний были Ост - Индские компании в Нидерландах и Англии, которым удалось монополизировать индийский рынок.

Результатом Великих географических открытий стало то, что уже в XVI в. в г. Антверпен возникли товарная и фондовая биржи - центры мировой торговли товарами и ценными бумагами. Пришли в упадок итальянские города, возвысились новые центры мировой торговли – г. Лиссабон, г. Севилья и особенно г. Антверпен, ставший мировым торговым и финансовым центром. 76