Геннадий Целковский
За последнее время на сайте «Религия в Украине» можно было познакомиться с рядом публикаций о соотношении украинского языка, религии и нации. Александр Саган поднимал тему этно-религиозного комплекса и влияния языка на его формирование, Инна Яворская показывает влияние литературного украинского языка на нациообразование, игумен Феогност в статье «Якою мовою молитися Богу?» и Илья Бей в статье «К вопросу о церковнославянском: что с ним делать дальше?» пишут о функционировании церковнославянского языка в новых исторических условиях. Наконец, недавняя статья Владислава Головина «Хочу «петь разумно», или Что мы теряем с переводом богослужения?» вызвала шквал откликов и комментариев.
Отметим, что 9 ноября отмечается праздник украинского языка и украинской филологии, при этом украинские филологи в интерпретации языкового процесса упускают несколько важных философских и культурологических аспектов. Формирование украинской нации нередко сводится к развитию и институализации украинского языка одного стандарта, что, в принципе, не далеко от истины, но упрощает исторический процесс до филологизации нациообразования и языкового редукционизма. Язык является одним из критериев в определении племени, этноса и нации. И этническая, и политическая нации в своем определении имеют "единство языка". Но всегда ли язык являлся ключевым в определении границ государства и доминирующей идентификации?
Тот же Драгоманов в работе про свободу совести пишет, что до 17 столетия в Европе главным идентификатором было вероисповедание.
Сегодня украинский язык как государственный – безусловно, это вопрос существования Украины. Но было ли так всегда?
В упрощенном варианте украинский язык имеет такую цепь происхождения:
1. Дохристианский период: индо-европейский – протославянский – праславянский;
2. Княжеский период: славянский (древнерусский) + церковнославянский + местные диалекты (племенные + завоеванные неславянские племена);
3. Литовско-Польский период: древнерусский (литовский административный) + церковнославянский + праукраинский + польский;
4. Казацький период: староукраинский (проста мова) + польский + церковнославянский + руський (руська мова, которая в 17 столетии окончательно стала канцелярным, административным языком);
5. От Петра 1 до 1812 г.: украинский (проста мова) + русский официальный + русский простонародный + польский;
6. 19 столетие: проста мова + русский литературный + русский простонародный + украинский литературный + французский;
7. Советский период: украинский + русский + диалекты (западноукраинские);
8. Современность: русский + украинский + суржик + английский.
Данная схема не несет абсолютной научной достоверности, автор составил ее с эвристической целью – для демонстрации нелинейности языкового процесса и его неоднозначности в формировании украинского народа. Разнообразия языков и диалектов, которые использовались украинцами и их предками, является зеркалом гетерогенных процессов на территории Украины, которое отражает этническую, стратификационную неоднородность праукраинского народа.
Если обратиться к этнографическим работам Миклухо-Маклая, то на примере полинезийских народов можно увидеть такую особенность, как большую диверсификацию диалектов в зависимости от географического расстояния: ближайшие деревни имеют в своих лексиконах несколько различных терминов, при дальнейшем удалении лексикон становится все более различным пока на расстоянии в несколько сот километров туземцы уже не понимают друг друга. Таким образом, в догосударственный период, не могло существовать единого языка, вернее – он существовал только в диалектных формах. Языковая карта Европы от Бискайского залива до Урала – это не обособленные языковые группы, а плавный переход индоевропейской семьи в лексиконе от области к области, что накладывается на языки местных доиндо-европейских народностей и на языки пришлых угорских и тюркских народностей. На такую географическую палитру языков накладывается и стратификация общества – языки элиты и остального населения могли быть как диалектно, так и концептуально разными. Можно пойти дальше и сказать, что элиты говорили на другом языке именно в целях отличия себя от простого народа (отсюда появилось понятие "простой язык"), к тому же часто элита говорила на другом языке, потому что имела иноземное происхождение (ср. франкоязычные завоеватели Британии).
На языковое разнообразие в горизонтальном и вертикальном измерениях накладывается и сегментное языковое разнообразие – церковнославянский язык был гомилетическим, богослужебным, интерправославным (в славянском православии) и языком Библии для всех православных славян. Церковнославянский язык появляется в миссионерских целях и приобретает звание "священного" языка, тогда как на Западе была популярна идея "Триязычия", выдвинутая Исидором Севильским, которая заключалась в возможности трансляции Божьего слова только тремя языками: древнееврейским, греческим и латынью. Против данной концепции обрушился патриарх Фотий, который осудил данные идеи как "ересь Триязычия". Возможно одной из причин этого послужила как раз миссионерская деятельность братьев солунских, которые создавали именно в это время алфавит на основе староболгарского языка.
Идея священности языка настолько же давняя, насколько древни религии писания. Там где присутствует Слово Бога, Аллаха или же какого-либо божественного бытия, всегда ставится вопрос о сакральности языка, на котором обращается Бог. Исторически разводятся понятия "священные языки" и "профетические языки", как видно из названия, то священными называются те языки, на которых были составлены священные писания, то есть: древнееврейский (Ветхий завет, Тора), древнегреческий (Новый завет, Септуагинта), латынь (Вульгата); арабский (Коран), санскрит (Веды), пали (Типитака), Фарси-Зенд (Авеста). В свою очередь, к профетическим языкам относятся те языки, на которых Бог обращался к пророкам: арамейский, древнееврейский, арабский. Конечно, сложно говорить о родном языке Бога, если исходить из концепции его всеведения, скорей всего на священность языка указывает историческая, филологическая традиция.
В христианстве проблема языка поднимается и в Ветхом завете и в Новом завете. Если не касаться вопроса "логосности" христианства, центрального вопроса канона священных текстов, авторства, то есть многочисленных вопросов филологии – науки, которая получила большой импульс из библиеведческих исследований, – а просто обратится к проблеме языка как этнического образования, то в Ветхом завете центральным событием является история о Вавилонской башню и смешении народов. Не отталкиваясь от исторического объяснения этого события, когда оно объясняется имперских характером Вавилона, использованием "гастарбайтеров", а обращаясь к внутреннему смыслу Библии, то разнообразие языков – это наказание за желание (гордыню) добраться до Неба и разрушить взаимопонимание людей. Если обратититься к гумбольдтовскому определению языка как институализированной картине мира или к теории языковой относительности Сепира-Уорфа, то получается, что Бог создал неисчерпаемый мир смыслов, на которые не хватит и тысячей жизни, чтобы их познать. Священные языки, искусственные языки (Эсперанто как проект Бахаи, например) – это, на самом деле, тоска по праязыку. Логика сторонников единого языка, использования одного священного языка (в первую очередь, латынь) заключается в следующем: обращение ко Христу – это возврат к адамовым временам, в догреховность, что в лингвистическом плане подразумевает использование одного языка для одного народа – христианского (народ как сакральная общность), например, латынь или русский.
Но в самом христианстве, в Новом завете, сами лингвистические вопросы разрешаются в нисхождении Святого Духа, в пятидесятнице: посвященные обретают дар говорения на других языках (глоссалалейн с греч.: глосса – язык, лалейн – говорить). Таким образом, первые христиане через благодать от Святого духа преодолевают вавилонское смешение языков. Существует три концепции глоссолалиев: 1. апостолы обрели дар говорения иностранными языками, 2. апостолы говорили на своем языке, но понимали их все иноязычные, 3. апостолы говорили на "другом" языке, в смысле не на человеческом, а на "ангельском". Если третья концепция ключевая в харизматических неопятидесятнических церквях, то классической версией все ж таки принимается первая теория – апостолы заговорили именно на известных человечеству языках. Также, словами ап. Павла "ни еллина, ни иудея", снималась (в идеале) этнорелигиозная связка, которая в истории культуры известна как язычество. Хотя иудаизм не относится к язычеству, но тождество еврея и иудея сложилось исторически.
Благодаря статье А.Н. Сагана, можно ознакомиться с образованием этнического православного комплекса в Древнерусском государстве. Не вдаваясь в детали образования двоеверья, христианско-языческого синкретизма и т.д, можно сосредоточиться на языковых аспектах прихода-принятия христианства на территории Украины. Хрестоматическим является определение, что христианство принесло новые смыслы в старые праздники и культовые особенности, С.С. Аверинцев в своей энциклопедической статье "Христианская мифология" показывает, что в каждом конкретном этносе христианство трансформировалось в соответствии с языковой картиной мира. Говоря аппаратом М. Хайдеггера, христианство в новообращенных странах язычило язычеством, то есть до каждого нового члена Церкви христианство обращалось категориальным аппаратом язычества. Но, вытеснив старые смыслы новыми, христианство использовало язык (язык как понятийный аппарат) опять таки язычества. Смех или неприятие, которые вызывают африканские христианские культы, не был бы настолько распространен, если бы люди понимали, что формирование православного христианства на Руси или католицизма в Европе это абсолютно идентичные процессы с христианизацией Африки или Амазонии. С точки зрения христианина первых веков, наше православие вызывало бы те же чувства, что и африканское христианство. Применив когнитивный подход к принятию христианства в Киевской Руси, мы можем говорить, что христианство столкнулось не только с новым языком, оно столкнулось со связкой язык-сознание, и, проходя через когнитивные механизмы славянина, приобретало новые значения. Грубо говоря, христианство – это символ, который приобретает значения в зависимости от индивидуальных особенностей (опыт, язык, культура, ментальные структуры) реципиента, не теряя при этом своего смысла.
Опять же, ключевым становится вопрос использования этнических языков: католицизм не рискует запустить механизм полисемиозиса христианства на территории Европы переводами Библии на европейские языки и делает это за счет утверждения единого богослужебного, научно-теологического, литературного языка – латыни. Наверное, это будет слишком упрощенно, но Реформация и трансляция христианства на этнических языках – это гомогенный процесс. Православие получало свою "реформацию" в каждом конкретном случае, в каждой новой языковой среде. Но, в отличии от протестантизма, православие не нуждается в догматических реформах в каждом этническом случае. Свой протестантизм Русская Церковь получила в 18 веке, когда появляются христовщина, скопчество, одной из причин чего послужила, по мнению крупного исследователя вышеупомянутых сект А.А. Панченко, Елизаветинский перевод Библии.
Церковнославянский язык, с которого мы начали экскурс в проблематику, повлиял на формирование как русского (в большой мере), так и украинского (в меньшей мере) языков. Миссионерствуя на понятном славянам языке, Кирилл и Мефодий надеялись на создание своеобразной латыни для Славянского мира. И, в какой то мере, им это удалось. Церковнославянский язык, влияя на языки всех православных стран, постепенно консервируется и становится менее понятным для населения. Но меняется отношение к богослужебному языку. Если, в период распространения христианства, на первом плане была именно понятность и доступность текста Библии народу, то с окончательного утверждения христианства на Руси, церковнославянский язык как-будто бы освящался своей непонятностью. То есть превалирование обрядовой чистоты над пониманием обряда снимает вопрос об использовании разговорной или литературной формы русского языка в пользу церковнославянского языка, как одного из элемента христианского обряда, который не может рассматриваться в отрыве от традиции, поскольку одна из функций обряда это коммуникация между поколениями и подтверждение социальной идентичности.
Хотя, безусловно, и украинский, и русский также влияли на изменения церковнославянского языка. Современные исследования показывают достаточно большой процент прихожан – противников перехода богослужения на родной язык: "Как, служба будет идти на том языке, на каком я с соседом ругаюсь?!". С точки зрения социологии религии, можно говорить о том, что сохранность церковнославянского языка в церкви – это геттоизация православия, сведение его к традиционализму. Хотя, в данном случае, автор не претендует на полноценное освещение вопроса. Вопрос о языке богослужение должен приниматься экспертным православным сообществом, но составить две модели можно и сейчас: 1 модель – остается церковнославянский язык, 2 модель – богослужение РПЦ переводится на местные языки. Некоторые моменты освещает игумен Феогност, но не надо забывать про цивилизационный проект Патриарха РПЦ – "Русский мир", что не может не требовать единого богослужебного языка на едином православном пространстве. Многие говорят про этнофилетизм или, даже, национализм "Русского мира". Без сомнения, "Русский мир" отходит от "чистого" христианства (было ли оно когда-нибудь), но все-таки "Русский мир" это как "Исламизм" – этно-политико-религиозно-ценностной проект. То есть в одной концепции происходит сжатие всех концепций организации общества: нация, религия, культура. Конечно, "Русский мир" выгоден Кремлю. Что он может предложить православной Европе, когда господствует идея нация-государство, напирать на те идентификаторы, которые одинаковы – религия, ценности, (и День Победы) поэтому РПЦ сейчас невыгодно переходить на русский язык богослужения.
Если отталкиваться не только от христианства, но и от таких великих религий как Ислам и Индуизм, то языковые аспекты там играют также не последнюю роль. Ислам последовательно придерживается одного профетического и священного языка, языка пророка – арабского. Коран считается священным только на этом языке, и все ритуальные действия проводятся только на этом языке. Распространение ислама способствовало распространению и арабского языка. Современный исламский мир, с точки зрения языковой карты, является проектом трех языковых групп: арабской, персидской, тюркской, что порождает различные правовые (таррикаты), богословские, политико-религиозные течения. Каждая из этих групп образовывала свои политико-религиозные образования: халифат, султанат и и.д. При иранской династии институт халифата почти сводится на нет, а при османах султан и халиф – это один и тот же человек. Но при этом не изменяется роль арабского языка в культе. Табуированная непереводимость Корана на другие языки заставляла проводить либо политику арабизации, как средства утверждения арабо-исламского господства, либо, в случае преобладания неарабского этноса, недоступности чтения Корана большинству населения. Это порождало большое внимание и почет к ученым людям с одной стороны, с другой стороны, это приводило только к ритуальному заучиванию основных сур, необходимых для молитвы. Исламская догматика не трансформировалось в зависимости от языковых сред, куда попадал Коран, но также как и христианство, ислам имеет свои этнические измерения. Поэтому такое внимание у неарабских мусульман к традиционным системам права – шариату. И, возможно, (авторское мнение), застывание и консервирование ислама происходит тогда, когда с главной арены мусульманского мира уходят арабы и приходят тюрки, которые в массе своей не владели арабским, а переводить для богослужебных и миссионерских целей мусульманские священные тексты не разрешено.
Еще одной интересной иллюстрацией роли языка в религии является индуизм. Сами тексты – Веды имеют сверхъестественное происхождение, они навеянные (шрути) и устно перенесены преданиями мудрецов до периода Кали-юга, когда и зафиксированы письменно. Санскрит, язык вед, приобретает священное значение. Чтение Вед, также как и чтение Торы – это космогонический акт. Если чтение Торы в определенной обстановке – это постоянное напоминание народу Израиля о его бедствиях, причинах и путях спасения, то мы можем говорить и о социальном конструировании. Под социальным конструированием автор понимает действия (в данном случае символические), направленные на самосохранение общности. Чтение текста – это речь, язык в действии. Магичность слова, которое вызывает к жизни реальность, четко характеризует термин "брахман". Всем известно, что брахман – это бог-универсальный принцип, религиозный текст, жрец. Этимология слова брахман раскрывает первоначальное значение: брахман – сильное слово. Таким образом, "сильное слово" эволюционирует в понятие "универсальный принцип, бог", источником сильного слова является жрец из варны браминов. Брамины (источник речи) постулируют в определенной обстановке универсальный принцип, что ставит браминов выше индуистских богов, которые подчиняются этому принципу. Засвидетельствовано, что брамины грозились богам нечтением священного текста в случае каких-то форс-мажоров.
Понятно, что только на языке священного текста возможно ритуальное чтение, также как и в чтении Торы, Корана, человек находится в сакральном лингвистическом пространстве и его звуки это не просто сотрясание воздуха, а космические акты. Этимологический анализ слова religio кроме классических определений "благочестие" и "восстанавливать связь" предлагает вариант "читать".
Язык и нация: Как показывает история, из священных языков только арабский язык стал национальным языком. Также примечательно национальное конструирование евреев через обращение к ивриту (Бен-Йехуда). Национальные государства возникают в Новое время. Конечно, современная гуманитаристика говорит, что национальное государство это нововременной проект. Нация (не важно: этническая или политическая) – очень удобный инструмент организации общества на современном этапе истории. Ключевым критерием по определению нации является язык, о чем мы и говорили выше.
Нацией в средневековом университете называли студенческое землячество. Поскольку в Средневековье главным маркером идентификации были стратификация (классовость) и конфессиональность, то вопрос национальной идентичности играл второстепенную роль. Говоря про карту средневековых государств, можно сказать, что границы государства заканчивались не там, где заканчивался язык, а там, до куда мог доехать князь или король и встретить соседнего князя. Например, Киевская Русь – это такое образование, которое сформировалось возможностью княжеской дружины (не важно какой этнической принадлежности, хазарской, варяжской или славянской) держать в подчинении окрестные племена (летописные племена), не говоря уже про народы, находящиеся на ступень ниже в культурном развитии (чудь, мерь, весь). Если на Западе князь встречался с польским королем, где-то там и определилась граница, а на Северо-востоке лежали бескрайние просторы, что делало границу там отсутствующей. Это отображается в функционировании нескольких языков в Киевской Руси, а именно: естественное диалектное разнообразие простого народа, использование какого-то одного законсервированного языка в управлении (язык господствующего этноса), священный (богослужебный) язык. Язык господствующего этноса в Украине 17 века хорошо иллюстрируется простонародным обозначением "ляхи". Дело в том, что ляхами называли не поляков, а панов-землевладельцев, несмотря на их этническую принадлежность. Отношение к простому языку со стороны казацкой элиты конца 17 века – старшины, можно увидеть на примере литературы, казацкие поэты составляли стихи на польском языке, он считался красивее и более приспособленным для выражения прекрасного. Поэтому нельзя говорить о "запроданстве", просто идея литературного национального языка появится намного позже.
С появлением абсолютизма и постреформации, на первое место выходит языковая (синонимично до этнической) идентификация. Нация – это те, кто говорит на одном языке. Поэтому, не язык – национальный проект, а нация – языковый проект. Вернее сказать, на основе одного языка в Новое время конструируется нация, а следствием этого является появление литературного языка. Когда Иван Котляревский писал на украинском языке, он не думал, что он пишет на литературном языке – это было писательская игра: "а напишу-ка я на языке, на каком крестьяне разговаривают". Многое он дополнил и в лексикологическом и в грамматическом плане, но, в целом, задумка удалась и Котляревский здорово повеселил Петербург – так, как сейчас нас веселит Лесь Подеревянский.
Ни в коем случае, автор не хочет показаться украинофобом. Любая нация – это языковый конструкт, который наполнен и другими категориями. Французская революция утверждает идею политической нации (так же как и США), отвергая этническое происхождение "гражданина". Французский язык – это идентификатор французкости. Но тогда же были заложены другие принципы государственного конструирования – происходит приватизация языковой принадлежности. Европейский союз является примером наднационального конструкта, который основывается не на языковой или религиозной принадлежности, а на ценностной идентификации, что зафиксировано в Берлинской декларации и в Стокгольмских критериях. То есть европейские государства в истории – это и религиозные образования, и языковые образование, и ценностные образования.
Украинский язык, как и все другие языки, проходит сложный путь эволюции и он не находится в конце этого пути. Суржик является естественным продуктом синкретизма нескольких языковых сред. Его можно оценивать негативно или позитивно, но он выполняет ту роль, которую когда выполняла "проста мова", то есть средством общения простого народа. Русский язык является не просто конкурентом украинского языка, он имеет неоспоримо большие преференции в силу исторических особенностей распространения и современных средств массовой информации. Лозунгирование и призывы любить украинский язык не имеет под собой фактической деятельности: создания качественной литературы, кинопроизводства, популяризации и т.д. Можно обратиться к опыту японского языкового национализма. В Японии существует культ языка, многие исследователи указывают на то, что после Второй мировой войны, языкизм – как идеология, сконструированная вокруг японского языка, заменил милитаризм, политический синтоизм. Сильный монолингвизм Японии закрепляется на государственном уровне: существуют праздники, посвященные японскому языку; по выходным крутятся передачи, посвященные истории языка и т.д. Любовь к родному языку надо воспитывать и показывать примером.
Путем языковой идентификации пошел и Пакистан, который начал культивировать язык урду на противовес хинди и арабскому. Чувствуя свой партикуляризм по отношению к Индии, Пакистан не мог пойти и по пути исламизации, наилучшим выходом оказалось конструирование нации вокруг язака урду. На него были сделаны переводы и религиозной литературы, и светской. И недаром в пакистанских кругах поднимается вопрос о снятии исключительности арабского языка в Коране.
Язык является не только способом коммуникации и, даже, не картиной мира, он является маркером социальной идентичности, несет в себе часть человеческой природы. Взаимосвязь этнического и священного языков находится не только в плоскости использования языка, но и ценностных измерениях языка. Место языка в культуре четче артикулируется в религии, чем в науке. Религии понимают не только коммуникативные, а и когнитивные, аккумулятивные функции языка.
Стремление вытеснить священные языки из их естественной среды обитания – религии – появилось под влиянием культурных тенденций последних 500 лет. Автор не утверждает о неправильности позиции признания богослужения на родных языках, но все-таки религиозное сознание, которое постулирует мир сакральный и мир обыденный, мирской, не очень легко смирится с использованием одного языка, который будет одновременно и разговорным, и богослужебным.
Алпатов В.М. Япония: язык и культура. – М. "Муравей". – 2003.
Богачевська І.В. Християнська наративна традиція: методологія філософсько-релігієзнавчого дослідження. К.: Світ Знань, 2005. – 235с.
Бородай С.Ю. Др.-инд. brahman: границы мифопоэтического и философского. – [електроний ресурс] – режим доступу до статті: http://sergey-borod.livejournal.com/10630.html
Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов./ Пер. с анг. А.Д. Шмелева. – М. Языки славянской культуры, 2001. – 288 с. – "Язык. Семиотика. Культура. Малая серия)
Вдовиченко А.В. Дискурс-текст-слово. – М.: Издательство Православного Свято-Тихоновского Богословського института, 2002. – 288 с.
Выготский, Л. Мышление и речь: Сборник/ Лев Выготский. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Хранитель, 2008. – 668, с.
Головащенко С.І. Біблієзнавство. Вступний курс: Навч. посібник, - к.: Либідь, 2001. – 496 с.
Гумбольдт Вильгельм фон. Избранные труды по языкознанию: Пер. с нем.. - 2. изд. - М. : Прогресс, 2000. - 398с.
Драгоманов М.П. Борьба за духовну власть и свободу совести в XVI-XVII ст. – [електроний ресурс] – режим доступу до статті: http://litopys.org.ua/drag/drag04.htm
Древняя Индия: язык, культура, текст. 1985
Касевич В.Б. Буддизм. Картина мира. Язык. – СПб.: Центр "Петербургское Востоковедение", 1996 – 288 с.
Ересько М.Н. Язык и религия (опыт онтосемантического анализа): монографія. Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 2007. - 436 с.
13. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении./ Пер с анг. И.Б. Шатуновского. – М.: Языки славянской культуры, 2004 – 792 с. - (Язык. Семиотик. Культура).
Мечковская Н.Б.. Язык и религия: пособие для студентов гуманитарных вузов. – М.: Агентство «ФАИР». – 1998. 352 с.
Панченко А.А. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб., «Алетейя», 1998. ISBN: 5-89329-082-0
Панченко А. А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., «ОГИ», 2002 (второе издание – 2004).
Попович М.В. Нарис історії культури України. - 2-е вид., випр. - К.: АртЕк, 2001. - 728 с
Религии мира, 1983: Ежегодник. М., 1983
Русанівський В.М. Історія української літературної мови. Підручник. – К.: АртЕк, 2002. – 424 с.
Сёрл Дж. Р. Философия языка: [електронний ресурс] - http://urss.ru/cgi-bin/db.pl?lang=Ru&blang=ru&page=Book&id=12177&list=15
Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. - М.: Прогресс, 1997. - 699 с.
Степико М. Буття етносу. Витоки, сучасність, перспективи. - К., 1998.
Уорф Б.Л. Отношение норм поведения к языку: [електронний ресурс] - http://www.philology.ru/linguistics1/whorf-60.htm
Хайдеггер М. Язык. - [електроний ресурс] – режим доступу до статті: http:// http://lib.ru/HEIDEGGER/yazyk.txt
Хазел Герхард. Дар Языков: говорение на языках в библейские времена и современная глоссолалия. – М.: "Источник жизни". – 1995.
Этноконфессиональные конфликты на Востоке./ Авт.-сост. Сапронова М.А.
Язык и этнический конфликт./ Под ред. М. Брил Олкотт и И. Семенова; моск. центр Карнеги. – М.: Гендальф, 2001 – 150 с.
Austley Jeff. Exploring God-talk: using the language in religion. – London: Darton, Longman and Todd Ltd., 2004.
Campbell James I. The language of religion. – NY: The Bruce Publishing Company, 1971. – 183 p.
Fawcett Thomas. The symbolic language of religion. – Minneapolis: Augsburg Publishing House, 1971
Sawyer John F.A. Sacred languages and sacred texts. – London: Routledge, 1999
Язык был создан Богом, богами или божественными мудрецами. Эта гипотеза отражена в религиях разных народов.
Согласно индийским ведам (XX век до н.э.), главный бог дал имена другим богам, а имена вещам дали святые мудрецы при помощи главного бога. В Упанишадах, религиозных текстах X века до н.э. говорится о том, что сущее сотворило жар, жар - воду, а вода - пищу, т.е. живое. Бог, входя в живое создает в нем имя и форму живого существа. Поглощенное человеком разделяется на грубейшую часть, среднюю часть и тончайшую часть. Таким образом, пища разделяется на кал, мясо и разум. Вода - на мочу, кровь и дыхание, а жар разделяется на кость, мозг и речь.
Во второй главе Библии (Ветхий завет) говорится:
« И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его. И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел их к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку» (Бытие, 2, 15-22).
Согласно Корану Адам был сотворен Аллахом из праха и «звучащей глины). Вдохнув в Адама жизнь, Аллах научил его именам всех вещей и этим возвысил его над ангелами» (2: 29)
Однако позже, согласно Библии, потомков Адама за их попытку построить башню до небес Бог покарал разнообразием языков:
На всей земле был один язык и одно наречие...И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле (Бытие, И, 5-9).
Евангелие от Иоанна начинается следующими словами, где Логос (слово, мысль, разум) приравнивается к Божественному: « В начале было Слово [Логос], и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога ».
В Деяниях Апостолов (части Нового Завета) описывается событие, произошедшее с апостолами, из которого следует связь языка с Божественным:
«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина. Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим...» (Деяния апостолов, 2, 1-14).
День Пятидесятницы, или Троицын день заслуживает того, чтобы кроме своего религиозного значения стать Днем Лингвиста или Переводчика.
В научной среде существуют споры есть ли у религии свой язык или нет? Разные авторы придерживаются разных позиций.
С одной стороны, у религии существует свой собственный язык и терминология, которая больше нигде не встречается, с другой стороны, человек всегда мыслит в языковых категориях, мышление всегда сопряжено с языком, таким образом, религиозный язык выступает в качестве одной из составляющей языковой системы вообще, а значит, не обладает самостоятельностью
С точки зрения семиотики (науки о знаках), язык и религия - это две самобытные знаковые системы, обладающие своим содержанием и своим способом передачи этого содержания.
С точки зрения философии, язык и религия - это две формы общественного сознания в ряду таких других форм отображения мира в сознании людей, как искусство, мораль, право, повседневное (или обыденное) сознание, науки и технологии и др.
По характеру своего содержания язык и религия занимают в ряду других форм общественного сознания крайние точки: это полярные противоположности. Язык заключает в себе самую простую, элементарную картину мира; религия - самую сложную, при этом в содержание религии входят компоненты разной психической природы (чувственно-наглядной, логической, эмоциональной, интуитивной, трансцендентной). Язык выступает как предпосылка и универсальная форма, оболочка всех других форм общественного сознания; религия - как универсальное содержание, исторически первый источник, из которого развилось все последующее содержание общественного сознания. Можно сказать, что язык - это универсальное средство, техника общения; религия - это универсальные смыслы, транслируемые в общении, заветные смыслы, самые важные для человека и общества.
Несмотря на полярную противоположность планов содержания языка и религии, между ними существуют сложные взаимосвязи - в силу их глубокой укорененности в сознании человека, укорененности, восходящей к истокам человеческого в человеке.
=> Религиозно-конфессиональные факторы играли (и играют!) выдающуюся роль в судьбах языков и, шире, в истории человеческой коммуникации. Это понятно, если принять во внимание только что сказанное: религия - это заветные для человечества смыслы.
=> Труднее увидеть и объяснить обратную зависимость - религии от языка. Конечно, эта зависимость не такая прямая и определенная, как конфессиональный фактор в истории литературных языков.
Однако парадоксальным образом "заветные смыслы" оказывались как бы неотделимыми от тех слов, на которых они впервые были сказаны. Это создавало внутреннюю и "множественную", едва ли не с каждым словом связанную, зависимость "заветных смыслов" от своей языковой формы. Поэтому в истории религий вопросы языка часто приобретали жизненную важность. Перевод Писания на новые языки нередко приводил не к распространению учения, а к его видоизменению. Потребность в новых переводах или новых толкованиях могла оказаться и проявлением и фактором различных еретических и диссидентских движений.
Драматизм и парадоксальность связи языка и религии в том, что язык, будучи "всего лишь" коммуникативной техникой, оказывался способным быть предпосылкой (одной из предпосылок) и формой проявления религиозных противоречий, что, в конечном счете, вело к изменениям в содержании "заветных смыслов".
В основе этой связи языка и религии лежит не случайность или недоразумение архаического сознания. Дело в том, что религия - это область повышенного внимания к слову.
Религия мыслится верующими как с в я з ь между высшей и вечной сущностью (Абсолютом, Богом, богами) и людьми. Эта связь состоит в том, что Абсолют с о о б щ и л людям самое главное знание и между Абсолютом и людьми установился своего рода д о г о в о р: люди стремятся жить, руководствуясь главным знанием, полученным от Бога, и надеясь на его помощь, поддержку, награду свыше, в том числе в некоторых религиях - надеясь на иную, вечную жизнь. В самых разных религиях в круг ключевых значений входят понятия, связанные с передачей информации: Откровение, слово Бога, заповедь, завет, пророчество, благая весть, вестник, посланник, пророк, Священное Знание… История религий состоит в движении и изменении некоторой специальной информации - в ее территориальном распространении или сокращении, в ее той или иной трансляции - передаче, пересказе, переводе, перетолковании, разъяснении. Именно в сфере религии впервые, но во весь рост встала проблема понимания - т.е. та проблема, ради которой существует филология.
Во взаимоотношениях языка и религии есть своя логика, свои парадоксы и драматизм, заключенные в соединении понятий "стихия" и "культура" - стихия культуры . Стихия - от той глубины человеческого, в которую уходят корни языка и религии. Культура - потому что в религии и языке коренятся все начала человеческой культуры.
- 1. Религиозное мышление движимо страстным интересом к условиям связи с сакральным миром, поэтому оно оперирует не столько "объективными значениями", сколько "экзистенциальными смыслами". Знание Бога - это не эпистема Божественного самобытия (такой предмет вообще непостижим), а вера в благодать Божью, дарованную всем тварям. Верующие чаше говорят не об Абсолюте как таковом, а о Его витальной значимости для людей. В этом смысле язык религии можно назвать "храмом Абсолюта". Совместно с языком хозяйства язык религии образует лингвистический фундамент общественной жизни, придает личному бытию трансцендентный смысл, обусловливает стратегические ценностные ориентации индивидов. Язык религии есть материальная оболочка религиозного мышления, непосредственная действительность религиозной мысли в ее знаково-символических воплощениях - в формах устных и письменных сакральных текстов, а также речеоперативных действий с ними. Мыслить можно только те религиозные предметы, которые уже зафиксированы языком религии. Религиозные термины главным образом обозначают четыре группы ценностей: а) абсолютную ценность (Бог); б) ценности предельных целей (Царство Божие, бессмертие души, рай); в) земные средства достижения этих целей (религия, церковь, вера, культ); г) ценности повседневной жизни, сакрализованные религией. Мир как целое или любая его важная часть мысленно раздваивается в религиозном сознании на воспринимаемые предметы-знаки и сверхчувственные значения этих знаков.
- 2. Религиозные символы сопряжены с сакральными идеалами и организуют язык религии. Символы в теологии и философии - это такие предельные "вершины", с высот которых универсум всякий раз по-новому обозревается и проблематизируется теоретическим разумом. Бытийное и когнитивное в них синкретически слиты. Символ "вообще" есть образ, раскрывающий скрытый смысл, а религиозный символ - это явление абсолютных тайн. Когда тог или иной обозначенный предмет наделяется особо ценным смыслом, то умственное оперирование знаком этого предмета начинает выходить за рамки привычного рационального мышления и становится уже мышлением символическим. Знаки могущества, величия и непостижимости несут на себе отпечатки сакральности, с ними ассоциируются образцы (идеалы), табу и страсти обладания.
- 3. Идея бесконечного неразрывно связана с природой человека, поэтому для всего ограниченного наш ум ищет первоначала и первообразы в бесконечном. Именно символика бесконечного придает смысл всему конечному, через нее Абсолют получает свою акцидентальную видимость и кажимость. Религиозная символика ориентирована на ценности добра и зла, сакрализует творящие и разрушительные силы. Символ, связывая верующего с Божеством, опосредует отношение между абсолютным и относительным. Теоретическое объяснение пропорции абсолютного и относительного в символе зависит от характера символизации абсолютной реальности, а также от веры в Абсолют и в истинность признаваемой картины мира. Символизации подлежит не только творящая мощь Абсолюта, но и разрушительная сила хаоса, бездны, тьмы. Если о тайне подлинного добра говорят вечно, то и страдают от сознания усиливающейся зловредности хаоса тоже неопределенно долго.Каждый отдельный символ, как маяк, по-своему ориентирует и направляет религиозный опыт, а единая система символов позволяет верующим преодолевать ощущение потока жизни как иррационального хаоса.
- 4. В религии Божество сакрализуется и эмоционально переживается а в философии Абсолют исследуется предметно - как универсум, проявляющийся в единстве всех его многообразных свойств и отношений. Различают символы первого, второго и третьего порядков. Религиозный символ третьего порядка наделен трансцендентным смыслом, нераздельно слитым с образом, но не тождественным ему. Такой символ не поддается рассудочной дешифровке и требует вживания в него. В философии и науке символизация основывается на отстраненной аналитической позиции внешнего сравнения и сопоставления. В мифе и религии символизируемое непосредственно включено в наше переживание. Религиозные символы служат важным условием генерирования такого рода экзистенциальных переживаний. Вместе с тем в любом символе ощущается нечто недоступное однозначному рациональному истолкованию, и поэтому невозможно исчерпывающе объяснить ни один священный символ.
- 5. Существуют два сорта религиозных высказываний - о трансцендентных событиях ("Вначале Бог создал небо и землю") и о фактах ("Земля была безвидна и пустынна"). Первые не подлежат научным оценкам, а вторые вполне проверяемы научными критериями. В языке религии различают вероисповедальные утверждения, имеющие смысловой характер, и несмысловые высказывания, к числу которых относятся религиозные перформативы. (не описывают нечто существующее и не являются истинными или ложными, а заключают в себе творческое намерение создать что-нибудь, выражают просьбу, эмоцию или волю).
- 6. Конфессиональные языки относятся к числу авторизованных полуискусственных наречий. У их истоков стоят великие пророки. В них преображается обыденные значения этнического языка, удаляется от обиходной речи, наделяется атрибутикой совершенства и вечности. Язык религии крайне многозначен, избыточен, неточен, полон аналогий и метафор. Поэтому религиозное мышление есть "темная мудрость": а) с одной стороны, оно судит о вещах бесконечных и трансцендентных, таит в себе бездну смыслов, невыразимую глубину и мудрость; б) с другой стороны, религиозная мысль, по сути, неопределенна, а кредо и принципы разных конфессий плохо соизмеримы между собой.
- 7. Конфессиональная литература складывается постепенно: записывается устно проповедуемое учение, признается канон, затем он, далее он дополняется и складывается теолгия с оформленными нормами.
- 8. Иудеохристиане объявляют общечеловеческий праязык божественным по происхождению: в начале было творящее Слово Божье, затем Адам присвоил истинные имена всем творениям. С тех пор живет вера в слитность слова и предмета; в слове - его морфемах, звучании, написании, смысле и значении - до сих пор ищут разгадку всех тайных сущностей мира и человека. Узнать настоящее имя предмета - значит овладеть сутью предмета.
ЯЗЫК РЕЛИГИИ - символическая система, репрезентирующая содержание религиозного сознания; образована культовым языком и совокупностью языковых стратегий, свойственных религиозной формации в целом или отдельным конфессиям. Уже в архаических обществах складываются два типа языка: обыденный язык, т.е. язык повседневного общения, и культовый язык. Формирование культового языка обусловлено типичной для магического сознания операцией отождествления слова как вербального аналога обозначаемого объекта с самим объектом и представлением - слово заключает в себе сущностные качества объекта, разделяет с ним общую судьбу. На этом основании действия со словами, обозначающими религиозные объекты, воспринимаются как взаимодействие с самими объектами. Культовый язык включает особую лексику - названия ритуальных действий и предметов, имена деифицированных существ, особые звуки, формулы, др. вербальные компоненты. Многие слова, входящие в состав культовой лексики, табуированы для употребления в обыденной речи; некоторые слова обыденного языка имеют в контексте культового языка совершенно особый смысл. Все это придает лексике культового языка особый, «инаковый» по отношению к обыденному языку характер, фундирует его статус экстраординарного, внеповседневного - священного феномена, соответствующего реалиям иночеловеческого мира. Культовый язык отличается от обыденного не только в лексическом отношении, но и своей прагматикой, т.е. способом употребления, коммуникативными моделями. Использование культового языка может быть строго обусловлено временными рамками, пространственными координатами (напр., пределами храма), ритуальными действиями, особенностями религиозной группы и др. ситуативными обстоятельствами. Употребление культового языка без соблюдения установлен г чх правил приводит, согласно религиозным преде "и млениям, к профанации языка и деградации его силы. Обычно каждое культовое сообщество вырабатывает свой культовый язык (в архаических культурах - культовые языки мужских и женских групп, охотников, воинов, тайных обществ, шаманов и др.). Сложный мир религиозной жизни находит свое отражение в многообразии языковых стратегий, которые вырабатывают разные религиозные культуры, группы и индивиды. В развитых религиях культовый язык унифицируется, множественность культовых языков сокращается, однако не исчезает совсем. Большинство поздних религий придерживается стратегии сохранения культового языка: напр., в католицизме - латынь, в индуизме - санскрит; в рус. православии - церковнославянский (старославянский) язык, существование которого предопределило специфическое «двуязычие» (диглоссию) традиционной рус. культуры. Церковнославянский язык выступал языком христианской веры, литургии и «высокой» культуры - языком священным, единственно уместным при богослужении, при изложении высоких истин и передаче возвышенных чувств; рус. язык занимал положение языка повседневного общения и обыденного опыта. Стратегия «двуязычия» (диглоссии) сохраняется не только в церковной жизни, но в современной рус. культуре, особенно в литературном языке. Особую языковую стратегию представляет эсхрология - ритуальное сквернословие. Специфические языковые стратегии представлены глоссолалией, вербальным поведением юродивых и практикой коанов. Речи юродивых нередко имели вид маловразумительных высказываний, восклицаний, мычания: их речь - «словеса мутна», по свидетельству средневекового автора. Язык «мутных словес» юродивых имел значение особого средства, на котором изрекаются истины, не выразимые посредством прямолинейных суждений. Такое восприятие выражало типичную для многих религий идею о том, что слово, язык - данности посюстороннего, человеческого мира - выступают преградой для развития представлений об инаковости той абсолютной реальности, к которой религиозное сознание стремится как к истинному бытию. Действительно, трансляция психоментальных религиозных феноменов, напр. данностей религиозного опыта, в стихию языка зачастую имеет своим следствием деформацию смыслов. В завершенном выражении тенденция минимизации значимости языка как средства выражения высших истин приводит к стратегии отказа от вербальных актов - стратегии молчания, особенно характерной для мистицизма. Она предполагает переход от вербальных средств выражения содержаний религиозной ментальности к стратегии невербальных символических языков, напр. языку жестов, визуальных образов и т.д. Однако остаться безглагольным религиозное сознание в целом не может. Вне слова оно не может ни осознать собственную идентичность, ни обрести полноту надындивидуальной духовной формации. Поэтому быть высказанным - необходимое условие его существования. С изучением Я. р. связана, прежде всего, философия языка религии - область знаний, исследующая сущностные свойства Я. р., специфику семантики и прагматики религиозного дискурса. Формирование этой области имеет длительную историю, уходящую в лингвистические штудии религиозных мыслителей и философов. Значительный вклад в понимание проблем Я. р. внесен герменевтикой (Ф. Шлейермахер, Х. -Г. Гадамер, и др.); П. Рикер совместил герменевтический подход с феноменологическим методом и акцентировал внимание на метафорической, символической природе Я. р. и священного текста, которые в различных интерпретациях могут открывать неограниченное многообразие своих смыслов. Л. Витгенштейн поставил проблемы смысла понятий Я. р., правил его употребления, отношения к др. типам языка, соответствия выражений Я. р. подлинной сущности религии. Он выдвинул положение о том, что понятия Я. р. на самом деле не выражают подлинную суть религии, которая трансцендентна по отношению к говорящему субъекту. Под влиянием идей Витгенштейна в русле аналитической философии сформировалась аналитическая философия религии, занявшая критическую позицию по отношению к богословским трактовкам Я. р. и стимулировавшая лингвистический поворот в философии религии. А.П. Забияко
Лингвистическое исследование
На основании постановления о назначении лингвистического исследования от 01.01.01 г. следователя по по расследованию особо важных уголовных дел СУ СК при прокуратуре РФ по Кемеровской области юриста 1 класса по материалам проверки № 000 – 2009 по факту возбуждения ненависти, вражды, а равно унижение человеческого достоинства произведено лингвистическое исследование.
Заключение составлено : аспирантом кафедры русского языка Кемеровского госуниверситета Обелюнас Ниной Владимировной.
На экспертизу представлен текст статьи «СЛАВЯНО-АРИИ», опубликованной в ноябре 2008 года в папке общего доступа « Sonechka », IP – адрес 10.104.45.132 в сети Интернет посредством внутрисетевого сервиса р2р компании « E - Light Telecom ».
Обстоятельства дела изложены в постановлении о назначении исследования.
На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы:
1. Имеются ли в статье «СЛАВЯНО-АРИИ» предложения, слова, словосочетания с точки зрения анализа их смысловой (скрытой или явной) нагрузки, направленные на возбуждение ненависти, вражды (призывы к расправе с лицами какой-либо национальности, депортации и т. д.), унижение национального достоинства человека либо группы лиц (оскорбления, затрагивающие национальные чувства, клевета по расовым, национальным, религиозным признакам и т. д.) по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
2. Возможно ли расценить статью «СЛАВЯНО-АРИИ» как пропаганду или агитацию (скрытую или явную) исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
3. Способна ли статья «СЛАВЯНО-АРИИ» с точки зрения анализа её смысловой (скрытой или явной) нагрузки оказать влияние на формирование у читающих её лиц чувства ненависти или вражды (призывы к расправе с лицами какой-либо национальности, депортации и т. д.), унижения национального достоинства человека либо группы лиц (оскорбления, затрагивающие национальные чувства, клевета по расовым, национальным, религиозным признакам и т. д.) по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
4. Имеются ли в статье «СЛАВЯНО-АРИИ» признаки разорванности или утраты логики изложения?
Исследовательская часть:
Смысл данной статьи раскрывается в заголовке «СЛАВЯНО - АРИИ»: автор доказывает тезис о том, что прародителем всех европейских народов являются славяне, которые в свою очередь произошли от арийцев. Центральную мысль текста подтверждает и цитата: Славянские народы, пришибленные своим родством с негроидами, монголоидами, кавказоидами, семитами и прочими богоизбранными народами, воспитанные жидобольшевиками, славяне и помыслить не смеют, что именно они, не какие попало сородичи, а прямые предки Ариев. Это из наших яиц вылупилась вся белая раса. Это на нашем языке говорили арийцы и их разнообразные потомки .
Текст статьи принадлежит к научно-популярному стилю. Статья предназначена для широкой аудитории. Она представляет собой смесь утверждений о фактах и оценочных суждений о роли славян-арийцев в мировой истории.
В тексте выделяются две смысловые части – вступление (до слов Рассказ об этом долог и нуден, поэтому перейдем побыстрее к фактам ), которое носит экспрессивно-оценочный характер и характеризуется небольшим набором утверждений об исторических фактах и обилием экспрессивных слов и выражений, оценивающих славянскую историю. В цитатах: Выжившие русы не забыли ни обычаев предков, ни того, как жидокозарин Добрыня крестил мечом, а его раб Путята огнём; После жидобольшевикского государственного переворота, накопившие в своей культуре ненависть к жидохристианству, славяне, потомки руссов, радостно громили склепы некрофилов, называемые «церквями» - любой минимально грамотный читатель может узнать события нашей истории – Крещение Руси в 988 году, Октябрьский переворот 1917 года и разгром большевиками большинства православных храмов на территории Советского Союза. Вся советская история расценена автором как жидохристианская оккупация. В данных цитатах действия славян расцениваются положительно как не забывших обычаев предков и потому полных презрения к жидохристианству и к христианской церкви.
Кроме того, вступление несёт на себе отрицательную характеристику мировых религий (христианства, ислама, буддизма , иудаизма). Это выражается в использовании такого приём, как контраст – в противопоставлении религии, существовавшей до Крещения Руси – солнцепоклонства (поклонение Ярию - солнцу) с религиями мрака (жидохристианство, жидизм и жидомусульманство, жидохристианский иеговизм, буддизм). С солнцепоклонством соотносится слова и словосочетания с положительной коннотацией: светлый образ Бога; самые весёлые праздники посвящены нашему пращуру Ярию – солнцу. С так называемыми религиями мрака соотносится слова и словосочетания отрицательной коннотации. Во-первых, это само их название – религии мрака, во-вторых, такие контекстуально синонимические конструкции: жидохристианство – труполюбская религия, буддизм – галиматья (в противопоставление чистой, всеохватывающей мудрости славянских Вед); жидомусульмане и фанатичные иеговисты…до сих пор предают учёных, ищущих истину, проклятиям и уничтожают их; славяне, пришибленные родством с негроидами, монголоидами, кавказоидами, семитами (пришибленный – Толковый словарь Ушакова: 1. Прич. страд. прош. вр. от пришибить (простореч). 2. перен. Приниженный, нравственно-разбитый, угнетенный (разг. фам). В данном случае слово употреблено во втором, переносном значении и смысл данного высказывания таков – семиты, негроиды, монголоиды, кавказоиды своим родством принижают, угнетают, не дают развиваться славянскому народу. Автор также сравнивает состав священнослужителей трёх мировых религий – раввинов, мулл, попов - с жуликами (Толковый словарь Ушакова: Жулик - 1. Вор, занимающийся мелкими кражами. 2. Плутоватый человек, склонный к мошенническим проделкам, к обману. В данном случае слово употреблено во втором значении, об этом свидетельствует противопоставление раввинов, мулл и попов честным людям), что также характеризует представителей религий с отрицательной стороны. Кроме того, негативную информацию несет в себе и данные о количестве жертв, погибших от рук жидохристан, жидомусльман, жидоевреев, кришнаитов, буддистов. Подобных данных по отношению к солнцепоклонству автор не приводит.
Ещё одна языковая характеристика, которая рисует негативный образ мировых религий, - это употребление вместо традиционных названий – христанство, иудаизм, ислам или мусульманство – авторских - жидохристанство, жидомусульманство, жидизм. Заметим, что общей составной частью всех авторских названий мировых религий (жидохристианство, жидомусульманство, жидизм), а также характеристика государственного переворота в России как жидобольшевикского, является слово жид . Оно имеет в русском языке два значения, если исходить из материалов словарей современного русского языка:
1. Просторечное или грубое, презрительное, бранное название еврея.
2. (переносное). Презрительно о жадном человеке, скряге.
Словари указывают на то, что слово жид стилистически окрашено, то есть не относится к лексике нейтральной, слово жид в значении "еврей" - грубое, бранное и презрительное. Оно приобрело презрительную, уничижительную, бранную, явно негативную окраску по следующим причинам: 1. Влияние церковнославянской традиции, обвинявшей иудеев в том, что они не приняли учения Христа, а его самого предали и распяли; 2. В новое время в Европе евреи занимались ростовщичеством и перекупкой, отсюда образ еврея - жадного скряги. В наши дни нейтральное значение слова жид окончательно утрачено, а бранное употребление приобрело агрессивную окраску под влиянием социально-политических факторов, способствовавших распространению антисемитизма в СССР. Для иллюстрации этого приведем высказывание лауреата Нобелевской премии русского поэта Иосифа Бродского: «...В печатном русском языке слово "еврей" встречалось так же редко, как "пресуществление" или "агорафобия". Вообще по своему статусу оно близко к матерному слову или названию венерической болезни... Помню, что мне всегда было проще cо словом "жид": оно явно оскорбительно... » (И. Бродский. Меньше единицы).
Слова типа жид, чурка, черный исследователь (специалист в области речевых инвектив) квалифицирует как «оскорбительные ксенофобские прозвища и клички, т. е. брань, оскорбляющую чужую нацию». Как полагает исследователь, «в наше время обострившихся межнациональных конфликтов именно эта группа оскорблений заслуживает самого пристального внимания юристов как разжигающая межнациональную рознь » (Жельвис и дело: юридический аспект сквернословия//Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул, 2000, с. 233).
Исходя из этого можно сделать вывод, что во всех мировых религиях, по мнению автора статьи «СЛАВЯНО-АРИИ» основными представителями являются жиды, которые в данном контексте употреблено в значении «презрительное название еврея». Слово жид употреблено по отношению к неназванным представителям еврейской национальности, то есть ко всем евреям, которые по своим взглядам принадлежат к верующим христианам, мусульманам и иудаистам. Поэтому все слова, содержащие в своём составе слово «жид» вместе с вышеприведенными конструкциями, отрицательно характеризующими мировые религии, выражают негативную установку по отношению к евреям.
Вторая, основная, часть текста состоит из утверждений об исторических и научных фактах касательно славян и арийцев. Эта часть менее оценочная, включает в себя проявление авторского мнения (в трёх предложениях употребляется местоимение «я») и обращение к читателям - Думайте сами; есть ещё 34 способа сравнения языковых и исторических эквивалентов, но вы их и без меня знаете . Последняя фраза подчёркивает языковую грамотность аудитории и ставит читателей на один уровень с автором, позволяя ему сделать предположение, что аудитория уже разделяет его взгляды. Текст производит впечатление незаконченного. Автор в последнем абзаце скомкивает предыдущую мысль о происхождении различных слов и заканчивает статью.
Во второй части статьи уточняется то, что автор понимает под славянами: Славяне – это великороссы, малороссы, белорусы, поялки, чехи, словаки, болгары, югославы, лужичане, муслимане, венгры, румыны, молдаване . При этом во всём тексте славяне всё-таки позиционируются как русы, русские, русскообразные и русскоязычные существа . Славяне, по мнению автора статьи, – носители уникальных знаний из многих областей культуры (например, медицины, земледелия, законодательства), что подтверждается приведёнными фактами. Автор выделяет в особую смысловую часть свою точку зрения о славянском праязыке, который является прародителем большинства мировых языков. При этом нигде не указаны источники фактической информации, которыми пользовался автор текста.
Основной пафос статьи, ее идейный стержень, заключается в том, что в славяне благодаря своим предкам – мудрым Арийцам – выделяются из других народов как сверхнарод , как самый великий, могущественный и мудрый народ , что и признается некоторыми европейскими нациями, такими, как англичане, немцы, французы, а также греками, персами, евреями, египтянами, индийцами, бабилонянами, сирийцами и другими народами, жившими более трёх тысяч лет назад.
Из данного исследования общего смысла статьи вытекают ответы на конкретные вопросы, заданные в постановлении.
Вопрос 1
Имеются ли в статье «СЛАВЯНО-АРИИ» предложения, слова, словосочетания с точки зрения анализа их смысловой (скрытой или явной) нагрузки, направленные на возбуждение ненависти, вражды (призывы к расправе с лицами какой-либо национальности, депортации и т. д.), унижение национального достоинства человека, либо группы лиц (оскорбления, затрагивающие национальные чувства, клевета по расовым, национальным, религиозным признакам и т. д.) по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
Прямых призывов к враждебному отношению к еврейскому или любому другому народу, нации, социальной группе народу в исследуемом тексте нет. При ответе на этот вопрос (в пределах лингвистической компетенции) мы исходим из следующего тезиса: языковое выражение отрицательного мнения о чем-либо или о ком-либо само по себе не означает осознанной направленности автора на возбуждение вражды к критикуемому (отрицаемому) объекту. Присутствие направленности на возбуждение вражды предполагает наличие прямого призыва к враждебному отношению к данному объекту.
(Вопрос о том, в какой мере формирование отрицательного образа объекта – в данном случае еврейского народа – в сознании читателя может способствовать к перерастанию отрицательного отношения к враждебному, не относится к компетенции лингвиста. Можно лишь заметить за пределами лингвистической экспертизы, что в религиозной сфере возможность такого перерастания существенно усиливается, что предполагает особую осторожность, взвешенность использования отрицательных языковых характеристик религии и её носителей. Такой терпимости во вступлении автор не проявляет, что обнаруживается в одностороннем подборе фактов и оценок).
Вопрос 2
Возможно ли расценить статью «СЛАВЯНО-АРИИ» как пропаганду или агитацию (скрытую или явную) исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
Да, возможно. В исследуемом тексте содержатся явная пропаганда превосходства славянского народа (понимаемого автором в большей степени как русского народа) над остальными народами, которые также считают себя потомками Ариев, по праву происхождения. В тексте содержатся прямые характеристики славянского народа как сверхнарода, как самого великого, могущественного и мудрого народа. Кроме того, на превосходство славянского народа указывает и односторонний подбор исторических и научных фактов.
В части вступления в данной статье на языковом уровне есть элементы пропаганды антисемитизма, если под ним понимать одну из форм национальной нетерпимости - враждебное отношение к евреям. Автор рисует негативный образ всех мировых религий относительно еврейского народа, во-первых, не употребляя традиционных названий религий, а только с приставкой жид-, во-вторых, говоря о жидохристианстве, жидомусульманстве, жидизме, автор приводит только отрицательные характеристики (см. выше) и факты типа количества жертв, погибших от руку жидохристиан, жидомусульман, жидистов. Кроме того, на одном уровне с семитами, стоят негроиды, монголоиды, кавказоиды, которые своим родством угнетают, принижают, не дают развиваться славянскому народу (такова семантика слова «пришибленный»).
Таким образом, анализ показывает, что языковые средства отрицательной характеристики еврейского части верующих в мировые религии, ассоциируясь в обыденном сознании с представителями еврейского народа, не содержат призыва к действиям против нее, но могут формировать негативное отношение к ней у тех читателей, которые склонны доверять СМИ вообще и которые могут принять на веру анализируемую статью. В качестве способа воздействия здесь используется убеждение (с помощью рациональных аргументов).
Вопрос 3
Способна ли статья «СЛАВЯНО-АРИИ» с точки зрения анализа её смысловой (скрытой или явной) нагрузки оказать влияние на формирование у читающих её лиц чувства ненависти или вражды (призывы к расправе с лицами какой-либо национальности, депортации и т. д.), унижения национального достоинства человека либо группы лиц (оскорбления, затрагивающие национальные чувства, клевета по расовым, национальным, религиозным признакам и т. д.) по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии или принадлежности к какой-либо социальной группе?
Да, способна. Но оценка конкретного влияния на формирование у читательской аудитории ненависти, вражды к отдельной группе лиц, в частности к еврейскому народу, не входит в компетенцию эксперта. Это задача каких-либо социально-психологических исследований, которые будут работать непосредственно с населением.
Вопрос 4
Имеются ли в статье «СЛАВЯНО-АРИИ» признаки разорванности или утраты логики изложения?
Нарушений логичности изложения в данной статье нет. Переход от вступления к основной части плавный и логически обоснованный. На протяжении всей статьи автор доказывает несколько положений: во вступлении – это такой тезис, как арийские учения в греческом, еврейском и арабском изложениях неверны и, как следствие, религии, основанные на них, утверждениях других наций о том, что они произошли от Ариев, также неверны; во вступлении и основной части – славяне произошли от Ариев, славянский язык – предок большинства языков мира.
Выводы:
Лингвистический анализ текста, представленного эксперту, позволяет сделать следующие выводы.
1. В данной статье не имеется высказываний, содержание которых можно квалифицировать как прямой призыв к межнациональной или межрелигиозной вражде или ненависти.
2. В статье наличествуют высказывания, содержащие негативную эмоциональную оценку еврейской части верующих в основные мировые религии, а также высказывания, пропагандирующие превосходство и исключительность славянского народа над остальными.
3. В статьях имеются высказывания, противопоставляющие религии: солнцепоклонство и три мировые религии, которые рисуются в негативном ключе.
4. Многие негативные высказывания в анализируемом материале содержат в себе потенциальную способность влиять на формирование у некоторых читателей негативного отношения к еврейской части верующих в мировые религии, а также формирование уверенности в превосходстве славянских верований на другими современными религиями.
